Таким образом, мы подвели предварительный итог первым попыткам создать на основе стратиграфических данных ряда памятников хронологическую схему додинастического периода. Предпочтение при этом отдавалось открытиям в Южной Месопотамии, главным образом потому, что выявленная там периодизация культур долгое время давала ученым возможность оценивать параллельные находки в Северном Ираке и прилегающих странах. Прежде чем перейти к обзору этих областей, не связанных непосредственно с проблемой происхождения шумерской цивилизации, следует дать более подробную характеристику перечисленных выше южномесопотамских культур.
Архитектура
Как явствует из одной шумерской надписи, царь III династии Ура — Шульги «не оставлял попечением город Эреду, стоящий на морском берегу». Последнее не следует понимать слишком буквально. Как мы уже говорили, город, возможно, был связан с морем системой лагун, вписывавшихся в ландшафт болотного края, сходного с тем, что и сейчас отделяет аллювиальную равнину от луки Персидского залива. Во всяком случае, вполне вероятно, что первые обитатели Эреду и некоторых других поселений Шумера были типичными «болотными жителями» и по условиям жизни мало чем отличались от современных «болотных арабов» Ирака. Неудивительно, что в древнейших (символических) изображениях зданий на шумерских цилиндрических печатях и рельефах опознаются постройки из тростника, сходные с весьма замысловатыми по своей архитектуре домами для гостей — мудхифами, которые и поныне можно увидеть в деревнях болотного края [78]. Несколько озадачивает тот факт, что древнейшие из сооружений явно культового характера, найденные в слое XVI раскопок храма Эреду и в других местах, возведены уже из кирпича-сырца. Правда, в Эреду же, в другом шурфе, обнаружены следы простого сооружения из тростника: но в дальнейшем выяснилось, что оно было лишь пристройкой к дому, сложенному из сырцовых кирпичей [168, с. 27 и сл.].
Прототипом «храма» в слое XVI Эреду было строение с единственным помещением площадью не более 3 кв. м, однако в его планировке уже наметились такие черты, как наличие культовой пиши и центрального жертвенного столика, которые начиная с этого времени неизменно присутствуют в архитектуре храмов. В слоях, находящихся непосредственно над этим (XV–XII), местоположение здания, по-видимому, оказалось вне пределов раскопа; но в слое XI храм появляется вновь и дважды перестраивается (XI–IX) уже с более широким размахом; теперь строится центральное святилище и боковые крылья. На сей раз его необычайно тонкие кирпичные стены через определенные промежутки укрепили контрфорсами, возможно напоминающими детали древних тростниковых построек. Затем следует серия более основательно и искусно построенных храмов (VIII–VI), которыми представлена оставшаяся часть убейдского периода. В вытянутое помещение центрального святилища по-прежнему входили через боковую камеру, но уже строятся и дополнительные церемониальные входы на одном конце и алтарь на возвышении — на другом. Здесь опять встречается свободно стоящее посреди святилища возвышение для вотивных приношений, которые включали, очевидно, и рыбу, так как рыбьи кости были обнаружены в соседней камере [189; 190]. Фасады теперь, как правило, украшаются перемежающимися контрфорсами и нишами, с этого времени присущими культовым зданиям.
