— Далеко! — прошептал тот.
…Касаткин вздрогнул.
С другой стороны послышался рев тигра, ближе… Рявкнул зверь и оборвал, словно накололся лапой на что-нибудь занозистое.
Еще раз почувствовал Трубаченко, как его бока коснулся твердый локоть товарища… Какая-то тень мелькнула на самой опушке и скрылась… несколько кустов колыхнулось подозрительно.
— Видишь? — шептал Трубаченко, и так тихо, что, казалось, только сам себя мог услышать.
— Вижу… — так же тихо ответил Бабаджак.
И опять все затихло кругом, опять ничего не слыхать, кроме шелеста ветра… Чу! Вот замурлыкало что-то в камышах, как котята мурлычат, когда их щекочут рукою за ухом… Два зеленых уголька вспыхнули у самой земли, между темными кустами выдвинулось что-то круглое, ушастое, проползло шага два, выползло наполовину из чащи и припало на передние лапы… Прямо на белеющую конскую тушу были устремлены эти две фосфорические точки, но каждому из охотников казались, что это именно на него смотрит хищный зверь и не спускает глаз, готовясь к последнему, решительному прыжку. Трубаченко припал головой к прикладу ружья; он взял на прицел узкий промежуток между двумя светлыми точками.
Попятился зверь назад, остановился, опять попятился и скрылся…
«Бывалый, — подумали охотники. — Осторожен, каналья…»
Вздрогнул Касаткин и быстро повернул голову… Шагах в четырех от него длинная тень загородила узкий луч лунного света, пробивавшийся между щелями крыши.
Тигр лежал на брюхе, положив голову между передних, протянутых вперед лап, и, заложив уши, прищурив глаза, вздрагивал щетинистыми усами.
Другое полосатое тело быстро как молния пронеслось, почти не касаясь земли, и обрушилось на павшую лошадь. Длинные ноги брыкнули в воздух; казалось, что конь воскрес и сопротивлялся усилиям зверя, а это только труп поддался натиску животного, которое, уцепившись за бедро лошади зубами и передними лапами, сдвинуло его с прежнего места.
Две молнии блеснули с вершины лабаза — и два сухих, коротких выстрела тотчас же были покрыты свирепым, пронзительным ревом. Тигр взвился на дыбы, запрокинулся и покатился с холмика, загребая взбудораженный песок своими лапами.
И из-под шалаша вспыхнул третий выстрел, но выстрел этот был направлен совсем в другую сторону. Страшная тяжесть обрушилась сверху на ненадежную крышу — и во все стороны полетели разметанные пучки камыша. Пуля Касаткина скользнула по плоскому черепу второго тигра, пробила ему ухо — и полетела дальше по камышам…
