— Я думал, что тигр тебя совсем изуродовал и что нам придется тебя отсюда унести, — сказал я Григорьеву. — Что он тебе повредил?
— Пустяки: когтем проткнул щеку, на голове ссадил шкуру и на правом бедре сделал несколько ран зубами.
И это пустяки! Вот каковы были люди, составлявшие партию охотников!
— Позвольте нам, ваше благородие, только вдвоем с Григорьевым идти к тигру, а остальные охотники пускай стоят настороже, а то стрелять опасно — можно убить своих.
Я согласился. Мантык и Григорьев взвели курки и вошли в кугу, где встретили их те же затруднения. Они шли медленно, с крайнею осторожностью, в настоящем случае вполне руководствуясь правилом: «Один раз шагнуть и десять раз оглянуться». Вдруг почти из-под ног охотников выскочил тигр и бросился на Мантыка; последний выстрелил, за ним Григорьев; мы успели только увидать, как тигр с разинутою пастью сел передними лапами на плечи Мантыка спереди, а последний схватил его левой рукой за горло и оба свалились в кугу! Послышалась оттуда возня, рявкнул тигр, и через секунду или две все стихло. Разумеется, в тот же момент все охотники бросились на место свалки. Когда мы подбежали туда, то увидели тигра, лежавшего в предсмертных судорогах и вылезавшего из-под него Мантыка. Во время падения тигр перевернулся к ногам Мантыка, который, имея таким образом руки свободными, схватил висевший на руке кинжал, запустил его в брюхо тигра, распорол его нараспашку и затем быстро ударил около передней лопатки. Все это было делом одной секунды. Мантык отделался только порванной одеждой и двумя царапинами от когтей на правой ноге.
Я по опыту знаю, что в то время, когда зверь бросается на охотника из-под ног, последнему очень трудно дать верный выстрел. Этим также объясняется, почему выстрелы Мантыка и Григорьева, сделанные почти в упор, не положили тигра на месте. Верный выстрел возможен, только когда стреляешь не торопясь.
Таким благополучным исходом битвы в неблагоприятной для нас местности мы обязаны именно тому обстоятельству, что тигр был не в меру сыт, голодный, он наделал бы нам много хлопот. Разумеется, не менее верно и то, что в удобной для нас местности этим числом охотников мы сразу положили бы всякого тигра.
В полутораста саженях от места боя виднелись на материке три кибитки. Растерзанная накануне лошадь принадлежала хозяину одной из этих кибиток. Вся наша перепалка происходила в виду киргизов, высыпавших из аула. Когда все кончилось, они присоединились к нам, дивились величине тигра; хозяин заеденной лошади, пустив целый поток брани, пинал его, плевал на него и затем обратился ко мне с просьбой не обидеть отказом посетить его кибитку. Я согласился и поехал к нему с торжествующим Мантыком; остальные охотники отправились в форт за телегой, чтобы увезти тигра.
