— Я понял, — буркнул Тёма, нахмурившись.
— И с чего ты взял, что ты сможешь, Гудини чёртов? Зачем тебе это вдруг понадобилось? — прищурилась я.
— Я думал, мама с папой испугаются и опять будут вместе.
— Чего они испугаются? Твоего трупа синего? Совсем уже…
— Отец бы обвинил мать, — неловко встрял в наш разговор Рома и снова замолчал, с сочувствием глядя на Тёму.
Он сидел на вертящемся стуле, всё так же не снимая кожаной куртки.
— Вот-вот, — согласилась я.
Тёма опять заплакал, а я не выдержала и заревела с ним вместе, обняв его и прижав к себе. Так мы сидели долго, я по-матерински гладила его по светлым волнистым волосам и впервые подумала, что боль в животе как рукой сняло.
— Глупый ты, они уже не сойдутся, а то, что ты мог умереть от удушья, такое в голову не приходило?
Он покачал головой.
— Я всё делал правильно.
— Угу, оно и видно. Ты знаешь, что Рома тебе жизнь спас?
— Это твой парень? — спросил со странной ревностью в голосе Тёма и исподлобья посмотрел на него.
— Нет, мы просто друзья, — произнёс Рома и улыбнулся. Я задержала на нём взгляд, впервые увидев улыбку у него на лице и то, что она сделала с ним. Сразу глаза и губы стали какими-то мягкими, черты лица симпатичными, всегда хмурый лоб разгладился.
— Давай договоримся так — больше никакого экстрима. Даже летом на велике покататься — только со мной. Ни на секунду тебя не оставлю, — всё ещё волнуясь, стращала я.
Где-то в глубине души меня мучило чувство вины, что это я не доглядела за ним. А быть может, мало говорила о том, что он не виноват в разводе родителей и не в силах что-то изменить. Даже если очень хочется.
— Хорошо, я понял, не дурачок, — ответил он и тяжело вздохнул.
— А мама что, опять на собеседование уехала?
— Сказала, что да.
Вскоре Тёма переместился в гостиную посмотреть что-нибудь по телеку, а я предложила Роме выпить чаю на кухне.
От чая он отказался, но сел рядом со столом и, тяжело глядя на меня, спросил: — Ты с ней говорила?
Я кивнула. Как раз на Пасху я ходила к Лизе в гости, отнеся гору пасхальных куличей, напеченных мной и мамой. Пашка уже вовсю таращился вокруг и много бодрствовал, разглядывая мир. Конечно, я осторожно начала странный разговор, спросила Лизу о Роме. Потом рассказала о том, что он хочет помогать и видеть сына. Она разозлилась и заявила, что такого быть не может, где он был раньше и прочее. Я её успокоила и попросила подумать, от денег же вреда не будет. Такого не бывает.
— Пока не очень, но она оттает, — пожала плечами я, с аппетитом наворачивая второй бутерброд с любимой докторской колбасой. Да уж, братик меня вылечил и от тошноты, и от боли в животе. Чувствовала я себя какой-то взбудораженной, как будто меня зарядили электричеством.
