Матвей вздохнул и сказал, что с Тоней их связывают дружеские отношения. Пока. Если дальше будет иначе, то это уже не должно волновать Киру.
— Ты же уезжаешь? — язвительно спросила она и чиркнула по нему взглядом ненависти.
— Да. Вот поэтому я и не хочу ни с кем ничего серьёзного, понимаешь?
Она как будто сразу успокоилась от его слов.
— Мы могли бы с тобой… дальше и несерьёзно, — кокетливо сказала она, теплея лицом.
— Ты не достойна такого, я не хочу, чтобы ты надеялась.
В общем, он выкрутился, и в глазах даже бывшей подруги выглядел честным молодцом.
На улице от зноя приходилось еле волочить ноги и щуриться на солнце. Матвей бесцельно прошёл по микрорайону, зашёл в магазин, купил себе воды и осушил её одним махом. Снова набрал Тоню и снова получил предупреждение о том, что абонент недоступен.
И тут он повернул к 42 саду, где они собирались частенько после школы пообщаться, покурить и доказать самим себе, что принадлежат к избранному сообществу тех, кому 18. Исполнилось или скоро будет. Он прекрасно знал, что никого здесь сейчас не должно быть, их место в выходной было пустынным. Но уже издалека услышал командный голос Киры и чей-то стон. Матвею показалось, что стонали от боли.
Выйдя из-за гаража, на поляне с бревном, специально притащенным сюда, он увидел Киру, её вечную спутницу Монику, плачущую Марину и двух совершенно незнакомых парней, которые уже явно окончили школу. Перед Кирой на коленях стояла Тоня, опустив голову, с разбитой губы её текла кровь длинными нитями, девушка сплёвывала её и стонала.
— Это что за хрень? — зло спросил Матвей, хотел подойти и помочь встать Тоне, но его опередил один из парней, отстранив.
— А ты решил, что я это так оставлю? — усмехнулась Кира. Девушка стояла в тесных бледно-голубых джинсах, перетянутых на талии ярко-жёлтым ремнём, а на плечах нестерпимо блестела кожаная рубашка.
— Ты в криминал полезла? И не думаешь, что она заявит в полицию на тебя и твоих дружков? — он чувствовал, что мгновенно закипает.
— Не заявит, она поняла меня правильно, а если заявит — с её братиком случится что-то хуже сломанной ноги.
Матвей расхохотался в голос, негодующе глядя на всю некрасивую сцену. Одна Марина рыдала и была поглощена своей истерикой.
— И ты это сейчас при стольких свидетелях говоришь? Я считал тебя умной, Кира.
— Мы с тобой уже всё решили, — нетерпеливо покрутила запястьем она. — Уходи, если не хочешь пострадать.
— Да вы совсем что ли? Ты боевиков насмотрелась или криминальных фильмов? Ты в какой реальности живёшь?
