На этих позитивных мыслях и планах он зашёл домой.
Отец сидел на кухне и смотрел футбол, попивая безалкогольное пиво. Он его очень любил, но от спиртного отказался навсегда, ещё когда учился, говоря, что профессия не позволяет.
Матвей выпил воды и уже наклонился, чтобы забрать к себе Николь и уйти, как услышал: — Собери все свои контрольные и дай мне, я посмотрю их завтра. Возможно, нужно будет вылететь в Москву раньше, чтобы сдать экзамены.
Матвей поморщился, но сказал, глядя на свою ослепительную кошку: — Я хочу остаться, па. Буду учиться у нас в меде.
Ему не хотелось смотреть на отца, но он посмотрел и увидел спокойный, уверенный взгляд, устремлённый в телевизор.
— Ты же не из-за неё, я прав? — холодно спросил он. — Она же только симпатичная девчонка, с которой тебе хорошо. Почему ты вдруг решил резко передумать?
Матвей взъерошил волосы, нервничая и потея из-за того, что отец видел его насквозь.
— Да вообще не хочу и всё. Буду с тобой работать, как тебе такая перспектива? — он глупо улыбнулся и натолкнулся на ледяной взгляд.
— Сначала заслужи это, потом я подумаю. Если останешься здесь, к себе в отделение не возьму принципиально. Думай. Либо Москва, либо ничего.
Матвей взял свою кошку и кивнул. Его отец был жёсткий мужик, потому то мама и сбежала от него.
— О'кей, я подумаю, — просто ответил он, хотя на душе было препаршиво.
Похоже, ехать придётся без вариантов, и девушку забыть. Она это оказывается знала лучше него и не питала глупых надежд. А он просто размечтался.
Наутро 1 числа погода оказалась неожиданно жаркой и удушающей от влажности. Матвей проснулся поздно, когда отец уехал на работу, закинул в стиралку свои вещи, которые вчера промокли до нитки, бесцельно походил по квартире, покормил ещё раз Николь и позвонил Тоне. У него было смутно и беспокойно на душе — почему, даже не смог бы определить.
Её телефон был отключен, и степень беспокойства от этого только повысилась.
Надев новые джинсы, синюю футболку и толстовку на длинной молнии в крупную клетку, он вышел из дома. Совсем недавно они с Тоней не виделись часто, да и редко перезванивались. Их встречи были хаотичны, как будто они оба боялись лишней близости, которая могла бы возникнуть. У него была Кира, у Тони — знание того, что у него была Кира.
Позавчера он наконец поговорил со своей бывшей девушкой. Просто довёл её из школы домой, попросив Монику оставить их, и по дороге в спокойной форме сказал, что официально заканчивает с ней отношения, потому что скоро уезжает и не хочет, чтобы вопрос о будущем завис в воздухе. Кира спросила о Тоне. Матвей не мог не заметить, что она разом подурнела от злости, глаза беспокойно забегали, как будто у неё сейчас напрочь сорвёт крышу. Она сжала свой рюкзак, наверное, затем, чтобы не выцарапать ему глаза.
