Хайро спрашивает, как у меня дела, а потом говорит:
– Если тебе куда-нибудь понадобится съездить, обязательно позвони мне.
Я говорю:
– Позвоню. Обязательно.
Наступает долгая тишина, но я знаю, что собеседник все еще на линии. На меня поглядывает Патти, поэтому я киваю и делаю вид, что в трубке не тишина, а чей-то голос. Наконец я говорю:
– Вы записались в школу?
Он говорит:
– Нет еще.
И спрашивает:
– А у тебя в школе как?
Можно было бы сказать «нормально», но врать не хочется, и я отвечаю:
– У меня перерыв.
Он говорит:
– У меня тоже.
Я добавляю:
– Но сегодня я схожу в библиотеку. Надо же как-то начинать.
Я вешаю трубку, а позже, днем, спрашиваю Патти, можно ли мне сходить в библиотеку. Патти разрешает.
В библиотеке я иду наверх и нахожу то самое место за за креслом-пончиком. Я заползаю туда, но не тороплюсь заснуть. Из своего убежища я слежу за происходящим вокруг.
В библиотеке есть постоянные посетители.
Некоторые говорят сами с собой.
Но тихо – в библиотеке не положено шуметь.
Хорошенько вздремнув, я снова спускаюсь на первый этаж.
Наибольшей популярностью пользуется зал, где стоят компьютеры.
Удивительно, но многие из тех, кого я легко приняла бы за бездомных (судя по тому, сколько вещей они оставляют на входе), пользуются Интернетом.
Они проверяют свои странички в «Фейсбуке».
Я смотрю, как эти люди кликают по картинкам и просматривают те же самые видео, что и скучающие подростки, которых после окончания уроков становится множество.
Не знаю почему, но меня это утешает.
Я выхожу на улицу и сажусь на ступени.
Я никого не жду.
Я просто живу.
Время существует лишь у меня в сознании.
Когда горюешь, идти вперед невероятно тяжело.
Потому что, когда потеря ошеломляет, хочется вернуться назад.
Вот, наверное, почему я больше ничего не считаю. Теперь я могу считать только отрицательными числами.
Я оказалась на другой планете.
Я говорю, только когда этого не избежать.
Во всех остальных случаях я стараюсь стать невидимой и не попадаться на глаза.
Люди не поймут меня, как бы ни пытались, потому что я не способна общаться.
Вот почему самая сильная боль выходит наружу молчанием.
Когда Маи не в школе и не гуляет с друзьями, она рассказывает мне о своей жизни.
Я слушаю. Но сама ничего не говорю.
Большую часть дня я провожу с Патти.
Она всегда рядом.
А когда твой мир распался на куски, самое главное, наверное, – чтобы кто-то был рядом.
Я точно знаю, что Куанг Ха терпеть меня не может.
Но я его понимаю.
Я принесла в его жизнь одни только проблемы. Теперь ему приходится дольше ждать очереди в туалет, а горячая вода в душе кончается быстрее.
