На столе у врача стояла вазочка с шелковыми цветами, которые, наверное, когда-то выглядели симпатично, а сейчас запылились и выцвели там, где на них падали через окно солнечные лучи.
Она сидела в этой комнате, в обитом тканью кресле, которое на ощупь казалось влажным, словно кто-то на него помочился, да так и не высохло, и слушала, что говорит ей врач.
Уплотнение оказалось опухолью.
Врач открывала и закрывала рот, она слышала слова, которые та говорила, но в них не было никакого смысла, потому что все это происходило не с ней.
Это не она сидела на стуле.
Потом врач встала и сказала, что даст ей минутку собраться с мыслями, а потом надо будет позвонить мужу.
Джимми Чэнс водил фуры. Благодаря этому они с Робертой и познакомились.
Сразу после окончания школы оба записались на вводный курс для желающих получить права на управление грузовым транспортом.
Роберта была единственной девушкой в группе, но Джимми заметил бы ее даже в толпе красоток, потому что она была смелая и уверенная.
Но больше всего ему понравилось то, что Роберта светилась счастьем.
После ее звонка он бросил работу и помчался в диагностический центр, но по дороге чувствовал себя так, словно это он заболел.
Что, как, почему? Врачи сказали, что операцию следует назначить как можно скорее. По телефону у нее был такой безжизненный голос.
Он слышал у нее этот голос только раз – когда в клинике планирования семьи им сказали, что у них никогда не будет детей.
Но уже через десять минут Роберта решила, что они усыновят малыша, и вновь стала такой же жизнерадостной, как прежде.
На всю процедуру ушло четыре года, но в конце концов все получилось. Значит, и теперь получится. Найдется какое-нибудь решение. Не может быть, чтобы не нашлось. Ради него. Ради Ивы. Ради нее.
Да. Ради нее.
Потому что он сделает все, что угодно…
Ради нее.
Роберта и Джимми сидели на грязноватой деревянной скамье у входа в диагностический центр.
Роберта расправила плечи и почувствовала, что спинка скамьи покрыта засохшим птичьим пометом.
А у птиц бывает рак?
Джимми держал ее за руку. Они молчали.
Она была этому рада.
Можно было сказать так много – и так мало. Они ведь давно уже сказали друг другу все, что было важно.
Роберта положила голову на плечо мужу и молчала, но думала при этом не о себе. И не о муже. Она думала об Иве.
От любви к дочери у нее буквально перехватывало горло и трудно было дышать.
Роберта закрыла глаза, чтобы удержать слезы. Она приняла решение.
