— У Наоми была любимая?
— Какая еще любимая?
— Мягкая игрушка.
— Откуда мне знать?
Уайлд открыл шкаф. Окинул взглядом полки.
— Ее рюкзак, — сказал он Пайну.
— Что?
— Когда я был здесь в прошлый раз…
— Погодите, когда это вы были в спальне у моей дочери?
Уайлду не хотелось об этом рассказывать. Но, судя по озадаченному и даже враждебному выражению на лице Пайна, рассказать придется.
— В тот день, когда мы с вами познакомились.
— Но мы встретились в подвале.
— А до этого я был в спальне.
— С моей дочерью?
— Что? Нет. Вы же сами знаете. Она была в подвале.
Пайн помотал головой, словно пытался привести мысли в порядок.
— Не понимаю. Как вы попали к ней в спальню?
— Сейчас это не столь важно. Важно то, что я не вижу рюкзака Наоми.
Уайлд показал на полку. Пайн проследил за его жестом. Увидел, что на полке ничего нет, и пожал плечами:
— Он, наверное, в школе. В ее шкафчике. Я часто видел, что она берет его с собой. По сути дела, каждый день.
— Какого цвета рюкзак?
— По-моему, черный. Может, темно-синий.
— Я говорю о розовом. Он был на этой полке.
Пайн снова озадачился:
— Откуда вы знаете? Вы что, шарили у нее в шкафу?
— Да.
— Зачем?
— Затем, что я ее искал. — Уайлд был раздражен, но старался говорить спокойно. — Так же как ищу ее сейчас.
— Не видел я никакого розового рюкзака.
Уайлд повнимательнее осмотрел шкаф. Розовый рюкзак фирмы «Фьялравен канкен» определенно исчез. Он взглянул на вешалки. В прошлый раз на всех висела одежда. Теперь же четыре вешалки были пусты, еще три валялись на полу — словно Наоми собиралась второпях.
Очевидный вывод: одежда с вешалок отправилась в розовый рюкзак.
Уайлд снова уставился на кровать, на мягкие игрушки. На секунду закрыл глаза и попытался вспомнить, как кровать выглядела в прошлый раз, надеясь понять, все ли на месте. Но это было бессмысленно. Допустим, пропала какая-то игрушка. Это доказывает, что Наоми действительно сбежала. Но Уайлду и без того хватало доказательств.
— Она сбежала, — сказал Уайлд.
— Это не факт.
— Мистер Пайн?
— Лучше зовите меня Берни.
— Берни, вы что-то недоговариваете.
— Что вы имеете в виду?
— Вы что-то знаете, но не хотите об этом рассказывать.
Пайн принялся тереть подбородок. Уайлд пытливо всматривался в его лицо, но не мог понять, что к чему. Перед ним расстроенный, но любящий отец? Или у него на лице написано что-то еще? В этом человеке определенно было нечто подозрительное. Бернард Пайн опасен? Или все дело в обычной недоверчивости Уайлда?
