Хестер постучала в дверь. Тишина. Хестер постучала еще раз.
— Просто оставьте у двери, — сказал мужчина.
— Мистер Пайн?
— Я сейчас занят. Если нужно расписаться…
— Мистер Пайн, я не курьер.
— А кто вы?
Голос звучал невнятно. Мужчина по-прежнему не открывал дверь.
— Меня зовут Хестер Краймштейн.
— Как?
— Хестер… — Наконец дверь отворилась. — Мистер Пайн?
— Я вас знаю, — сказал мужчина.
— Нет, не знаете.
— Нет, знаю. Точно, видел по телевизору.
— Совершенно верно. Меня зовут Хестер Краймштейн.
— Ого! — Бернард Пайн щелкнул пальцами. Указал на нее. — Вы адвокат по уголовным делам. Вас показывают во всех новостях, верно?
— Верно.
— Так и знал. — Пайн отступил на полшага назад. Теперь он насторожился. — Погодите, что вам от меня нужно?
— Я по поводу вашей дочери. — Он чуть шире раскрыл глаза. — Наоми, — добавила Хестер.
— Я помню, как зовут мою дочь, — сказал он резче, чем хотелось бы. — Что вам нужно?
— Ее давно не было в школе.
— И что? Вы школьный инспектор?
— Нет.
— Тогда какое отношение вы имеете к моей дочери? И что вам от меня надо?
Он выглядел и вел себя как человек, только что вернувшийся домой после трудного рабочего дня. Пятичасовая небритость превратилась в семи- или даже восьмичасовую щетину. Белки глаз покраснели. Пиджака нет, рукава рубашки закатаны, галстук ослаблен. Хестер готова была поспорить, что где-то в доме его уже ждет стакан чего-нибудь спиртного.
— Можно поговорить с Наоми?
— Зачем?
— Я… — Хестер нацепила свою обезоруживающую улыбку. Об этой улыбке слагали легенды. — Послушайте, я не желаю вам зла. Я здесь не в качестве юриста.
— Тогда зачем вы приехали?
— Понимаю, что выхожу за рамки, но скажите — с Наоми все в порядке?
— Что-то я запутался. Какое вам дело до моей дочери?
— По сути, никакого. Я вовсе не собираюсь лезть в вашу личную жизнь. — Взвесив все «за» и «против», Хестер решила, что сейчас нужно говорить искренне, от первого лица. — Ваша Наоми — одноклассница моего внука Мэтью. Она о нем не рассказывала?
Пайн поджал губы:
— Зачем вы здесь?
— Я… Мы с Мэтью решили убедиться, что у нее все нормально.
— Все у нее прекрасно.
Он начал закрывать дверь.
— Можно на нее взглянуть?
— Вы что, шутите?
— Мне известно, что она перестала ходить в школу.
— И что?
Хватит обезоруживающих улыбок. Хестер добавила голосу металла:
— Итак, где Наоми, мистер Пайн?
— Какое право вы…
— Никакого, — сказала Хестер. — Никакого права. Ни единого. Ноль прав. Но друг Наоми волнуется за нее.
— Друг? — Пайн презрительно фыркнул. — Выходит, ваш внук с ней дружит, так?
