— Ну, ну, не пугайся. И не спрашивай лишнего. Не со мной одной случается такое… Только на этот раз были небольшие осложнения. Прежде ты и не замечал. — И она как-то странно усмехнулась.
Теперь Домантас понял все. Его глаза остекленели. Будто столкнувшись с чем-то страшным, он бессознательно отступил еще на несколько шагов.
— И теперь!.. И прежде… — бормотал он. — Вот почему беда поселилась в нашем доме! Ты же преступница! Преступница!
Лицо Домантене пошло красными пятнами.
— С ума сошел?.. — Ее голос оборвался. Некоторое время она глубоко и трудно дышала. Потом заговорила — поспешно, задыхаясь, сверкая глазами: — Во всем и всегда виновата одна я?! А ты ни при чем? Ничего знать не желаешь, даже своей вины не видишь… Ты же сделал все для того, чтобы с тобой стало невозможно жить. Хочешь иметь детей? А как ты их прокормишь? Ты же безработный! Тебя выбросили на улицу… Ты и мою жизнь загубил!
Домантас не спускал с нее застывшего взгляда. В его воображении вдруг возник образ сына, его смерть. От этого воспоминания сжалось сердце, закружилась голова. В глазах вспыхнула ненависть.
— Ну и уходи! Уходи! — закричал он. — Это же из-за тебя погиб Альгирдукас!.. Из-за тебя! Из-за тебя!
И с этими словами он выбежал в двери, не переставая размахивать руками, словно стараясь оттолкнуть от себя что-то ужасное.
Домантене ничком упала на диван. Мгновение она лежала вытянувшись, неподвижно, будто в обмороке. Потом плечи ее затряслись, и она как-то судорожно, страшно и глухо начала кашлять. Этот странный кашель все сильнее разрывал ее горло, становился все громче, чаще и наконец превратился в жуткий крик.
Еще ни разу в жизни не рыдала она так, как сейчас…
Этот случай заставил ее принять окончательное решение. Если раньше она колебалась, медлила, выжидала, то теперь поняла, что между ними все кончено. Еще немного, еще несколько дней… Она должна окрепнуть, подлечиться, успокоиться, вернуть свою былую красоту. И тогда… Она заперлась в спальне, приказав служанке постелить хозяину в кабинете и никого не принимать.
Домантас тоже долго не мог прийти в себя. Весь вечер ни за что не мог приняться, ни с кем не разговаривал и допоздна метался по кабинету, от стены до стены, как зверь в клетке. Утром отправился в город, вернулся, крепко выпивши, и тут же уснул. Только на третий день взял себя в руки, просмотрел газеты и попытался что-то написать, но работа не клеилась. События последних дней совершенно выбили его из колеи. Он даже стал бояться за самого себя. Если судьба и впредь станет наносить ему такие удары — он очень скоро будет ни на что не годен.
