Домантас со все возрастающим гневом поглядывал на нового директора. Его так и подмывало срезать подхалима, поставить его на место, осмеять. Но он сдерживался. Однако, когда сидевший рядом референт протянул лист ему, Домантас, залившись краской, отстранил бумагу и сердито пробормотал:
— Как-нибудь без меня…
Взгляды председателя комитета и Домантаса скрестились.
Подписной лист еще передавали из рук в руки, а собравшиеся уже начали шепотком обсуждать, какой дар преподнести юбиляру.
Сначала вслух никто не высказывался. «Младшие» посматривали на «старших», «старшие» переглядывались между собой.
— Ну, уважаемые, кто просит слова? — торопил их председатель. — Итак, что же мы подарим нашему уважаемому министру?
— Дорогую картину! — предложил наконец кто-то.
— Автомобиль! — возразил чиновник, сидевший на подоконнике.
— На автомобиль у нас не хватит, а от картины — никакого проку. Предлагаю преподнести несколько хороших сервизов, — сказал практичный бухгалтер, обращаясь даже не к собранию, а лишь к председателю юбилейного комитета.
— Дельное предложение! — поддержал его один из недавно пришедших в министерство чиновников.
— Сделаем нашему шефу, а главным образом — госпоже министерше, сюрприз: купим несколько сервизов — обеденный, чайный, кофейный. Короче говоря, полный набор посуды, необходимый в порядочном доме.
— А ночные горшки? — не выдержал кто-то и тут же смолк, спрятался за спины.
— Попрошу серьезнее! — сердито прикрикнул председательствующий, заметив кое у кого иронические улыбки.
— Разрешите?.. Я считаю, что в такой великий день, по такому, скажем, важному случаю наш подарок должен быть особенно значительным, должен отвечать значению события, должен иметь некий символический смысл, напоминать о заслугах господина министра, должен означать, скажем… что-нибудь этакое, национальное… — торжественно декламировал член юбилейного комитета, сопровождая свои слова величавыми жестами.
— Кажется, здесь есть рациональное зерно!
— Что же, по-вашему, могло бы иметь такой особый и глубокий смысл? — выкрикнули с места.
— Важно еще, — продолжал оратор, не обращая внимания на реплику, — важно, чтобы наш дар всегда стоял на видном месте, ну, скажем, в квартире господина министра. Сервизы сунут в буфет, закроют дверцы, и все… А я предлагаю купить… не помню фамилии скульптора… одним словом, фигуру «Пахаря»! Дадим прибить серебряную табличку, на которой, скажем, будет выгравировано: «Пахарю отечественной целины, ветерану нации, господину министру…»
