— Ну, будь умницей, Зенона! — принялся поучать ее Мурза. — Стоит ли волноваться из-за такой ерунды? Чего тебе не хватает? Наряжайся, катайся на машине — она же в полном твоем распоряжении, ходи в театр — и все будет в порядке.
Зина уткнулась в подушку.
— Ну чего молчишь? — продолжал он. — Разве ты недовольна условиями, в которых живешь? Разве тебе не удобно? Там у тебя ничего подобного не было.
«Там, там!» — думала она, захлебываясь от сдерживаемых рыданий; приподнялась на локте и, ловя ртом воздух, прерывисто заговорила:
— Хочешь завалить меня шелками-бархатами и сунуть куда-нибудь в запечек, чтобы я и носа наружу не казала? Так? Домантас-то не стыдился меня, не…
— Образумься! Я же не виноват, если тебе иногда приходится побыть одной дома… Да, тут нет моей вины. Пойми, наше общество придерживается определенных традиций, пусть ошибочных, пустых… Но что поделаешь? Я и не подозревал, что эти традиции так сильны. Вместо того чтобы плакать, постарайся подумать последовательно и логично: у меня широкие связи, я вынужден общаться со множеством людей, с разными кругами. И для меня очень важно иметь доброе имя, незапятнанную репутацию. А ты об этом и думать не хочешь! И так уже большинство газет облаивают меня словно бешеные собаки… Не могу же я всех купить. Даже те, кто поддерживает меня, ненасытны как волки. Я не только финансист, я еще и общественный деятель, состою в различных организациях. И тут тоже необходимо доброе имя… А в бизнесе, думаешь, оно ничего не значит? В этом году одно акционерное общество не переизбрало меня председателем. Я прекрасно понимаю — почему. В будущем году так могут поступить и другие. Если серьезно подумать, то мое положение хуже твоего. Эх, да что говорить! Умела бы ты как следует рассуждать — меньше бы жаловалась.
— Если я наношу урон твоей репутации… твоему доброму имени… могу и уйти! — прошептала Зина, внутренне холодея от этих слов, но одновременно желая услышать, нужна ли она еще ему, сколь важна еще для него.
— Зачем уходить? Ты можешь оставаться. — Тон его смягчился. — Но только будь разумной, постарайся понять… свое положение.
Она заткнула ладонями уши и упала лицом в подушку. Господи! Только бы не слышать ничего больше, только бы не чувствовать этих оскорбительных и страшных ударов! Слезы душили ее.
«Знай свое место!.. Не жена! Не жена…» Боль обручем стягивала грудь.
Долго лежала она так, свернувшись в комочек, точно не только в постели, но и в доме этом старалась занять как можно меньше места. Теперь она была одна, совсем одна…
