В своем департаменте Никольскис ввел очень странные порядки: непосредственно обращаться к нему имел право только референт первого разряда. Каждое сообщение, прежде чем достигнуть ушей директора, должно было проделать большой путь от служащего низшего ранга к более чиновному работнику и лишь через референта первого разряда попадало к директору. Прямо армейская субординация! К своим подчиненным Никольскис относился свысока. Ни в учреждении, ни при встрече в каком-либо другом месте руки им не подавал и на подобострастные поклоны отвечал надменным и небрежным кивком. Кроме того, посещая отделы, любил делать чиновникам оскорбительные или просто дурацкие замечания:
— Почему вы не выговариваете буквы «р»? Пора бы овладеть литовским языком! Давно пора!
— Почему отращиваете бороду? Попрошу немедленно сбрить!
Каждое утро, как только шеф появлялся в своем кабинете, в коридоре раздавался звонок. Прибегал старик вахтер.
— Опять, стало быть, не вытерли пыль! — слышался резкий голос Никольскиса.
— Вытирали, господин директор, моя жена сама вытирала, так старалась, — испуганно заикаясь, оправдывался вахтер.
— Вчера? Вытирали вчера, и за ночь, стало быть, опять набралось. Пыль кругом.
— Нет, господин директор, только утром она убиралась, утром.
— Ладно, идите.
Каждое утро повторялся этот разговор о пыли. Ни разу не довелось услышать Домантасу, чтобы директор выговаривал вахтеру за какое-нибудь иное упущение. Только о пыли. Должно быть, эта реально существующая или, что вернее, воображаемая пыль каким-то странным образом ужасно пугала Никольскиса.
Иногда из-за двери доносились до Домантаса и более интересные беседы. Правда, углубляясь в работу, он старался не обращать на них внимания. Говорят, и пусть себе говорят… Но однажды до него долетел низкий хрипловатый голос. Разговор шел по-немецки и заинтересовал его.
— Мы просим вас об одной услуге, господин директор. Надеемся, вы нам ее окажете, — клокотал бас. — Наш семиместный «бьюик» слишком тяжел для литовских дорог. Вы же знаете, нам приходится выезжать в провинцию, на строительство этой новой лесопилки. И с машиной просто беда — буксует! А у вас, дорогой господин директор, превосходный «форд», легкий, пятиместный… Его конструкция необычайно подходит для местных дорог. Так вот, не будете ли вы столь любезны и не согласитесь ли поменяться машинами? Мы были бы очень признательны…
— Осмелюсь заметить, одалживать у вас автомобиль, если бы вы это предложили, было бы для нас крайне неудобно! — вмешался другой голос, более высокий и чистый. Его обладатель явно стремился заранее отрезать Никольскису путь к отступлению. — Мы же вынуждены будем очень часто и подолгу эксплуатировать вашу машину, она сильно износится… Просим вас согласиться на наше предложение. Ради нашего удобства!
