— Так красиво, так аккуратненько все делаю, а меня ругают и ругают…
Новый сотрудник страшно заинтриговал ее. То и дело постреливала она своими зелеными кошачьими глазами, но заговорить не осмеливалась. Девушка была вежлива, обходительна, боязливо покорна и мягка. Позже Домантас узнал, что ее зовут Йоне Банюлите.
Второй его сосед, малого росточка мужчина, с мелким, в кулачок, личиком, большими залысинами и редкими, покрывающими макушку волосами, был живой, подвижный, все время вскакивал со своего стула и куда-то выходил каждые десять минут. По возвращении считал своим долгом сообщить:
— Бумаги еще не подписаны. Директор не вернулся.
Или:
— На первом этаже коридор забит посетителями. У директора Шумайтиса какая-то дама уже второй час сидит. Ну и голосище, сроду такого не слышал!
— Это у кого же голос, господин Керутис? — заинтересованно попискивает девушка.
— Да у дамочки, которая к Шумайтису зашла… «Я этого не оставлю! Я не потерплю!» Ну прямо труба.
Банюлите долго смотрит на Керутиса, ожидая, не расскажет ли он еще чего-нибудь, потом вздыхает и снова принимается за сортировку дел.
С Домантасом маленький сосед заговорил сразу же, в первый день:
— Значит, будем вместе трудиться… Как вам ваш стол? Хватает света? Наша коллега, — взгляд в сторону Банюлите, — не очень разговорчива. Думаю, уживемся. В других кабинетах люди иной раз хоть словечком перекинутся, а у нас как в могиле…
Видно, истосковался человек по живому слову и рассчитывал найти в новом сотруднике собеседника. Но Домантас держался сухо. Слишком много тяжелого довелось ему испытать, слишком многое пережить, и разговаривать ни о чем не хотелось.
Стол его был придвинут к двери, ведущей в кабинет директора их департамента. Правда, ею не пользовались. Со стороны кабинета она даже была заставлена шкафом, и к директору можно было попасть только через коридор.
Уже в первые часы работы Домантас убедился, что сквозь эту дверь слышно все происходящее в соседней комнате, любые разговоры, словно рядом сидишь. Он было хотел передвинуть свой стол на другое место, но, окинув взглядом небольшое длинное помещение, понял, что переселиться ему некуда. Ну и ладно. Его не касается, кто и о чем там говорит. Он будет делать свое дело, и баста.
Директор был старым знакомым. Тот самый Болесловас Никольскис, с которым они как-никак сиживали за общим столом. Сначала Домантас даже обрадовался. Они ведь принадлежали к одной партии! Но вскоре узнал, что господин Никольскис сменил свои взгляды в соответствии с требованиями момента. И когда шеф, вызвав для беседы нового работника, холодно и надменно кивнул ему, Викторасу стало ясно: знакомство это не сулит ничего хорошего.
