В этот момент ему в спину ударили сразу два арбалетных болта.
Неслучившийся князь Белёва даже не смог повернуть голову — так и упал вперёд лицом вниз.
4:2
* * *
Минуты через три, убедившись, что страшный воин больше не встанет, из кустов выбрались Трубецкой с Оксаковым, закидывая за спину разряженные арбалеты.
— Кровищи-то… — пробормотал побледневший Антипа, нервно сглатывая. — Как будто дюжину свиней закололи.
— Скажешь тоже — «закололи», — не менее нервно озирался князь. — «В десять топоров порубили», вернее будет.
— Угу.
Оба остановились возле трупа княгини. На ней одной кровь не бросалась в глаза — лишь на красной венгерке расплылось красное же пятно. Казалось, красавица-блондинка просто зачем-то прилегла на снег, зажав в руке шпагу и эффектно отбросив свою роскошную косу.
Оба почему-то замерли и стояли молча, не зная, что сказать.
— Князь! Кня-я-язь!!!
Синхронно повернувшись, подельники увидели одного из «разбойников поплоше», напавших на дружинников. Парень, прихрамывая, довольно резво скакал в их сторону, схватившись за бок.
Не сговариваясь, князь и Антипа пошли ему навстречу. Правда, Антипа, задержавшись на секунду, подобрал шпагу княгини. Не то на всякий случай, не то знал, сколько стоит толедская сталь.
— Что орёшь-то? — нелюбезно поинтересовался Андрей, подойдя поближе к душегубу.
Тот, оказавшийся совсем молодым пацаном — лет 17, не старше, осмотрелся вокруг, нервно сглотнул при виде располосованных трупов и сказал:
— Эта… Князь, дружинники эти — ровно демоны какие секлись. Усих хлопцев порубали, я уж думал — не сдюжим. Но ничо, одолели. Правда, один я живой остался, да Сидор ещё.
Он опять позыркал туда-сюда глазами и снова зачастил нервной скороговоркой, безбожно «гэкая».
— Но Сидор не жилец, ему ливер вскрыли, там всё из кишок полезло. Хвилин десять чи двадцать жить ему, не боле, видел я такие раны. Расчёт теперь, получается, со мной одним за всех шестерых. Мне бы того… гроши получить, да я и поскачу потихоньку. Да вы не сомневайтесь, княже, Сидор и сдох небось уже. Я его даже перекрестил, как уходил, хотя что ему тот крест? Его по-любому в геенну огненную оприходуют, душегуб был каких мало. А я ничего, ловко отбился, я вообще вёрткий, бок вот только пропороли, но нормально, неглубоко. Перевязать бы меня, княже. Там нормально, неглубоко, но руда[36] течёт — спасу нет. Видать, зацепил этот гнида жилку какую.
Разбойник молол и молол языком, и было уже понятно — если ему, к примеру, в ухо не дать или другим каким способом не заткнуть — он так и будет всякую пургу молоть, нервное это.
