Ясность наступила лишь после возвращения отца через месяц.
Новости, привезённые им, действительно тянули на сенсацию. Старый князь Белёвский оказался весьма предусмотрительным человеком, поэтому не ограничился тем, что спрятал завещание в склепе. Кроме этого, незадолго до смерти он отправил верного человека в Москву. В перемётной суме гонца лежала копия княжьей духовной грамоты с его собственноручной подписью. К копии документа прилагалось письмо князя, адресованное царю Московскому. В нём Белёвский извещал Его Величество Бориса Второго Шуйского о том, что его подданный Семён Адашев может от имени жены своей Арины предъявить права на вступление во владение княжеством немедленно после кончины тестя и просил взять княжество под свою руку.
Московский государь, не будь дурак, немедленно повелел заняться этим делом. Через неделю царь подписал указ о том, что в соответствии с волей князя Белёвского (копия прилагается) после его смерти во владение княжеством вступает семейство Адашевых, а в московскую «Бархатную книгу»[27] вносится новая ветвь княжеского рода Белёвских — Адашевых-Белёвских.
Кроме того, в указе отдельно оговаривалось, что отныне Его Величество берёт своих подданных Адашевых под своё высокое покровительство и обязуется защищать оное семейство «от всех и всяческих недругов, прибегая в крайней нужде даже и к силе оружия».
Ответственным за выполнение этого указа назначался князь Воротынский, которому много лет служил бывший боярин, а ныне князь Семён Адашев. Полномочия во исполнение царского указа Воротынскому были даны самые широкие — вплоть до задействования дружин окрестных удельных княжеств, тянущих к Москве.
Именно поэтому поводу князь Воротынский и вызвал к себе теперь уже фактически бывшего боярина. Зря Баба с Невером брали грех на душу, отправляя в мир иной всех гонцов из Белёва в вотчину Адашевых — информация пришла кружным путём, через Москву, и Семён Адашев узнал о завещании тестя даже раньше свояка[28] Андрея Трубецкого.
Правда, не многим раньше — Адашев уже было собирался ехать домой, сообщить жене новость о том, что они теперь княжья фамилия, но тут в Воротынск дошла весть о кончине старого князя. Купец, приехавший, кстати, не напрямую из Белёва («шалят на дороге, князь, шибко шалят»), а через соседнее Козельское княжество, рассказал все последние вести — и о кончине князя, и о найденном в склепе завещании, и о литовском «ограниченном контингенте», занявшем Белёвск, и о проклятии крови.
