и родовые некрополи быстро стали популярными и в Литве, и в Москве.
На похороны собрался, кажется, весь Белёв. Гроб из собора, как положено, вынесли на руках, четверо крепких дружинников примерно одного роста взяли его на плечи, и, шагая в ногу, двинулись к усыпальнице. Возле усыпальницы гроб поставили на две лавки и объявили последнее прощание. К гробу быстро выстроилась немалая очередь из белёвцев.
Меж тем батюшка, Антипа, воевода и четверо дюжих дружинников отправились вскрывать усыпальницу. Саркофаг князю сделали заранее, рядом с женой, он сам его осматривал, ещё будучи живым и остался вполне доволен. Поэтому сейчас оставалось только поставить внутрь саркофага гроб, да накрыть тяжелой каменной крышкой — для чего и были взяты дружинники.
Дверь в склеп ладили надёжную, с защитой от воров, со множеством замков и засовов, поэтому настоятель собора довольно долго гремел ключами и лязгал запорами. Наконец дверь, нещадно скрипя, открылась.
Подождав немного, чтобы воздух проветрился, двое дружинников запалили факелы и батюшка, перекрестившись, первым шагнул внутрь. Подойдя к захоронениям, отец Варфоломей кивнул на нужный саркофаг, и густым басом скомандовал дружинникам:
— Крышку снимайте, только аккуратно, тяжёлая, и вот здесь у стеночки ставьте.
Меж тем глазастый Антипа заметил, что на соседнем надгробии лежит какой-то длинный предмет. Он протянул было руку, но от резкого толчка отлетел в сторону, едва не потеряв равновесие. Это воевода пихнул его плечом, твёрдым до каменности.
— Куда лапки тянешь, пёс?! — зло бросил предводитель дружинников и сам взял находку в руки.
Это оказался свинцовый футляр, обычно используемый гонцами для хранения важных грамот, с обеих сторон опечатанный сургучными печатями.
— Вон оно что! — протянул воевода. — На надгробии княгини покойной, значится, грамотка лежала. Вот оно что значило — «жена скажет». Духовная это княжья, завещание его. Видать, князь Гаврила, нам никому не доверяя, сам его сюда спрятал.
— Вестимо, так! — кивнул и священник. — Ключи от склепа только у меня да у него были.
— Как управляющий княжеством, я требую… — начал было Антипа, но воевода без единого слова сунул ему под нос скрученную из пальцев дулю. Потом, посерьёзнев, военачальник вперился взглядом в дружинников:
— Вы свидетели будете, что грамота здесь до нас лежала.
— Не изволь сумлеваться, командир, — огладил бороду старший из них. — Хоть перед царём всю правду обскажу, как оно было.
