— А я тебе про что? — поддакнул первый. — Дочек его мы сызмальства помним, но хозяйствовать-то не им. Мужик хозяином станет, а мужей их общество, почитай, и не знает совсем. Мы их и не видели никогда. А ну как упырь какой приедет, нас всех прижмёт и три шкуры драть станет? Мы бы, может, и отправили бы человечка ловкого про нового князя расспросить, и денег общество на такое выделило бы, да про кого спрашивать — непонятно. Кому из зятьёв он в духовной[4] княжество отписал — про то никому не ведомо, мы всю дворню опросили — никто не знает.
— А может, не помрёт? — жалостливым тоном спросил расстроенный первый. — Может, оклемается? Вот верно говорят — от добра добра не ищут. Как подумаю, что к новому барину привыкать придется — сразу матерно лаяться хочется, а меня поп и так неделю в церкву не пускал за сквернословие.
— Может, и не помрёт, — фаталистично изрёк собеседник. — Опять же — видал, барчук какой-то вслед за нами приехал, одет по-господски. Мож, лекаря какого князю привезли?
— Тьфу, скажешь тоже. «Лекаря привезли…». Какой ещё в задницу лекарь? Это тиун[5] князев, Оксаков, пёс шелудивый, своего воронёнка домой высвистал. Не узнал, что ли? У них же одна рожа на двоих, и та чернильно-кляузная.
— О, блин… Точно. А я-то думал, кого он мне напоминает? — протянул его собеседник. — Вот уж точно народ говорит: крысы бегут с тонущего корабля, а стервятники — наоборот, слетаются.
Тут от амбара крикнули, что мешки давно разгрузили, и забирайте уже свои телеги, балаболы. Но, даже выводя лошадь под уздцы, опознавший сыночка крестьянин никак не мог успокоиться: «Лекарь… Такому лекарю…» (дальше непечатно).
Глава 4. «Поворотись-ка, сынку!»
— А ну, поворотись-ка, сынку! Экой жердиной ты вырос! Да не вертись волчком, дай рассмотреть, пять лет чай не виделись, пока ты там в училище мои деньги проедал.
Такими словами приветствовал старый Оксаков своего сына, вернувшегося к отцу после пятилетней учебы.
В последнее время что среди литовских, что среди московских дворян наблюдался настоящий образовательный бум. Даже сыну боярскому — не говоря уже про боярские и тем более княжеские роды — не то что при приёме на службу, но даже при сватании невесты могли дать от ворот поворот. Просто оттого, что тот не отучился хотя бы пару лет в какой-нибудь академии или университете — «а нам невможно с неграмотным быдлом родниться». При этом ты еще не везде и попадешь, даже если деньги водятся. В какие-нибудь Славяно-греко-латинскую академию в Москве или Академию и университет Виленский в столице Царства Литовского набирали практически одних столбовых дворян, едва ли не только Рюриковичей и Гедиминовичей
