Открылся вид на Ширэгин-Гашун. На десятки километров глазу не на чем было задержаться. По длинным склонам вдоль гладких педиментов мы приближались к этому безлюдному краю. Его морщинистый лик светился желто-золотым светом, а небеса излучали сияние. Из бесконечного пространства на мглистую долину низвергались потоки рассеянных лучей. Там, откуда они исходили, где сквозь тучи виднелся солнечный диск, недоставало лишь треугольника всевидящего ока.
Четыре дня мы кружили по котловине, пересекая ее в разных направлениях. Нашли откосы, покрытые чешуйками ржавчины, и конгломерат из спрессованного крупнозернистого галечника. Из почвы выступало множество костей, но местность была словно охвачена инфекцией: кости рассыпались от малейшего прикосновения, превращаясь в такой сухой и мелкий порошок, что его не брал никакой клей.
Одна кость — бедренная, — принадлежавшая динозавру огромных размеров, лежала, как на пьедестале, на большой плоской каменной плите, высотой с обыкновенный стол. Кость сохраняла скалу от выветривания, и по мере понижения окружающей поверхности осколок оке лета все больше обнажался на своем пьедестале. Он был бело-голубой, покрыт крапинками: кость расслоена на пластинки толщиной с луковичную кожицу. Мы видели, как ветер срывал их и уносил.
Вечером следующего дня над юрами бушевала гроза. Она была так далеко, что мы без опасений легли спать под открытым небом, устроившись в сухих песчаных выемках. После полуночи начало накрапывать, и все решили укрыться под «старом». Я откладывал переселение, пока дождь не превратился в ливень. К этому времени лучшие места были уже заняты. Я улегся под радиатором, но на голову капало. Тогда я протиснулся подальше и лег навзничь, касаясь моста головой и стирая с него масло, которое за ночь расплылось по всей пижаме. По голове все время что-то тюкало, приходилось сползать с матраца и передвигать его. Наконец я укрыл лицо курткой и успокоился.
В различных точках долины нам все же удалось найти несколько подходящих экземпляров. Самым интересным из них был полный скелет небольшого хищного, когда-то бегавшего на двух ногах динозавра метрового роста, а также скелет пресмыкающегося, которого мы не смогли определить здесь, на месте.
До возвращения в лагерь мы непременно хотели извлечь найденную Тересой тазовую кость панцирного динозавра диаметром в тридцать сантиметров и ломали голову, как это сделать. Снаружи не обнаружилось почти никаких повреждений, однако внутри кость была ветхой и грозила рассыпаться в руках при попытке приподнять ее. К счастью, она хорошо впитывала клей, разведенный водой. Оставалось только просушить ее. День был пасмурный, с оловянного неба постоянно моросило. Мы применили метод, к которому консерваторы обращаются крайне редко: выкопали вокруг кости канавку, разложили в ней костер из мелких веточек караганы, чтобы выпарить воду. Под влиянием тепла тазовая кость через час затвердела настолько, что ее можно было поднять без опаски. Она лишь немного закоптилась от дыма.
