Кроме него, от погоды больше всех страдал Анджей. Человек, любящий во всем порядок и систему, он ничего так сильно не жаждал, как размеренной жизни. Тем временем бури опрокидывали палатки, путали часы завтраков, обедов и ужинов, нарушали весь распорядок дня. Самое скверное, это, не давало ему необходимого, по его мнению, времени для работы с коллекцией ящериц, ежедневного основательного осмотра и перетряхивания своих ящиков и рюкзаков. Анджей твердо знал, где что находится. Конечно, для коллекции, которой он заведовал, такая аккуратность пошла на пользу, а мы могли быть уверены, что она упакована и описана наилучшим образом. Анджею предстояло заняться научной обработкой этого собрания, и он радовался: черепа и скелеты сыпались, как из рога изобилия.
Тридцать первого мая небо с утра было чистым. До десяти часов мы трудились на погрузке «стара». Грузили лагерное оборудование, провиант, бензин. Везти все это собирались Зофья, Тереса, Войтек, Томек, Эдек и я. Сначала к центру впадины, к источнику Наран-Булак, который выходил на поверхность у самой вершины холма и не высыхал в течение всего лета. Вода шла сюда под давлением из более отдаленных мест, расположенных выше, пробиваясь сквозь слои складчатых пород.
К источнику я отправился по узкой полоске луга вверх по склону холма. Родник бил хрустальной струей. Рядом, за изгибом хребта, на пологом склоне стояли две юрты, а возле них — небольшое стадо верблюдов, связанных друг с другом веревкой. Первая юрта была пустая, из второй вышел монгол в полном облачении: запахнутом дэли, в сапогах, всегда готовый отправиться в путь.
— Сайн байн уу? — спросил он, не дожидаясь моего приветствия. — Все в порядке?
— Сайн! — ответил я. — Сайн байн уу?
Мы немного поговорили, он уже знал о приезде нашей экспедиции в котловину, от глаз аратов трудно скрыться.
— Яс, — сказал монгол. — Кости, — и повел рукой вокруг.
Значит, и он знал, что мы ищем. Гобийские пастухи с незапамятных времен считали останки динозавров, которые находили довольно часто, костями драконов. Хорошо зная анатомию домашних животных, поскольку любой из них с детства разделывает коз и баранов, они не считали окаменелости созданием неживой природы, которые случайно приобрели форму скелетов животных. Они хорошо различали назначение костей, узнавали лопатку, ребра, позвонки, челюсти, кости стопы. Беда была только с размерами. В этой стране никто не видел животных, раз в сорок превосходящих по величине барана, возможно, кроме слонов в каком-нибудь караване, идущем из Китая. И чтобы не оставить факта без объяснения, они — не без помощи лам — поверили в легенду о крылатых драконах, носившихся в воздухе высоко под облаками. Чудовища порождали грозы, сражаясь друг с другом и издавая громоподобное рычание. Побежденные падали на землю и погибали. Миф был тем более правдоподобен, что благодаря ему можно было объяснить природу грозы и грома, наводящих страх.
