Я вошел. Верхние жерди были окрашены красным. С них свисала лампочка, на полу постелен ковер, стояли два стола и сейф. За столами сидели двое мужчин в шляпах, смоля папиросами. Встали, приветствуя меня, затем секретарь сомона предложил мне сесть. Спросил, где в этом году размещается лагерь экспедиции, слушал, вежливо наклоняя голову, но в то же время не прерывал чтения какого-то циркуляра. Я пригласил его посетить наш лагерь, пообещав приехать за ним на машине.
— Явна! — вмешался по-монгольски младший чиновник, радостно вскочив со стула. — Едем!
Секретарь терпеливо прикрыл глаза, сделал легкий жест рукой. Выражение его лица ясно говорило, что он ни в малейшей степени не воодушевлен подобной перспективой.
— Мы уже приезжали к вам, — произнес он. — В прошлом году.
Вечером было тихо, небо в звездах. Мы отмечали в лагере день рождения Тересы, фальшиво пели хором у костра, а потом солировал Валик, аккомпанируя себе на гитаре. Исполнял песни Окуджавы: «Мне жаль, что по Москве уже не мчатся сани…» Мы грустили вместе с ним. И без всякого сомнения, это было самая обычная боязнь перемен, заставляющих нас делать усилия, несущие с собой хлопоты. Нам хочется остановить, задержать старые добрые времена, которые мы хорошо помним, под предлогом, что они были чище, дружелюбнее к людям. Наша тайная мечта — это мечта о том, чтобы мир, познанный однажды, остался неизменным. Наша грусть о прошлом — это грусть усталых людей.
6
Утомительные поиски костей, часы, проведенные на четвереньках. Мы чувствовали себя уставшими. Целый день поисков давал иногда один череп млекопитающего, несколько черепов ящериц, немного разрозненных костей. Найти что-нибудь становилось все труднее, даже Зофье и Тересе, которые до сих пор могли похвастаться наиболее обильными сборами. Вся территория уже была истоптана, везде виднелись следы ног и ударов молотка. Мы пришли к заключению, что наступило время перебраться на новый плацдарм, в Хэрмин-Цав, который был уже известен находками останков динозавров. Можно было надеяться разыскать там и млекопитающих.
Хэрмин-Цав находился в шестидесяти километрах к юго-западу от нашего лагеря. Погода стояла отличная, казалось, лето уже наступило. Днем жарко, до тридцати градусов, и два вечера подряд термометр показывал двадцать один градус. Решив, что перемена неслучайна, мы даже натянули над столами тент, чтобы есть в тени. Едва закончили эту операцию, с равнины надвинулась желтая мгла. Над ней столбами разрастались тучи табачного цвета. Солнце превратилось в белесый кружок. Ураган обрушился на лагерь и заполнил палатки пылью. Всю ночь он хлопал брезентом с таким шумом, что никто не сомкнул глаз. Уже видавшая виды, круглая, похожая на юрту палатка Циприана с угрожающим треском начала рваться. После полуночи Циприану пришлось свернуть ее и перейти в кухонный домик. Невы-спавшийся, он на следующее утро за завтраком повествовал о своих ночных злоключениях, как бы слегка разозленный, но не тем, что вообще произошло, а тем, что это произошло в несогласованное с ним заранее время.
