Тропик Динозавра | страница 21



Каждый второй мужчина воспитывался в монастыре и должен был уметь писать. Остальные развивали устную традицию. В этой пустынной стране всегда высматривали человека в степи, чтобы расспросить его, поговорить с ним.

Все это создало культуру продолжительной беседы, культуру чаепития, обмена новостями, внимательного слушания, размышлений, неспешных рассуждений, так как торопиться было некуда, а также культуру богослужений, продолжавшихся целыми днями в храме, где монахи, сидя за длинными пюпитрами, хором возносили молитвы богу, попивая кумыс, подкрепляясь рисом, выходя покурить на монастырский двор.

Когда двадцатый век принес службу в учреждениях, они тотчас надели нарукавники и расположились за столами. Вместо буддийских четок стали носить портфели, с монашеской ловкостью листать циркуляры. Страна получила готовых чиновников.

Я нашел дверь с табличкой «дарга». Начальника не было. В просторных, жарко натопленных помещениях стояло лишь несколько толстоногих столов и стульев. В стенных газетах были представлены графики выполнения плана и фотографии лучших водителей. Я вошел в кабинет заместителя начальника. За столом сидела пожилая женщина, седая, в стеганом дэли, с серьгами в ушах и в газовой косынке. Лицо в морщинах, губы накрашены. Она держала на плече телефонную трубку, что-то писала и громко отчитывала кого-то, изредка прерываясь, чтобы с шумом втянуть накопившуюся слюну.

Вокруг нее, навалившись животами на стол, водители ждали нарядов. Они оглянулись, когда я вошел, и по-дружески расступились немного, уступая мне место у стола. Я не решился лечь и только оперся руками. Лица водителей темные, на головах береты. Некоторые в фуфайках, надетых прямо на дэли. На окне сбоку присела девушка-шофер, крутя на пальце ключи от своего грузовика. На ней было повое бархатное дэли лазурного цвета с оранжевым поясом. Руки девушки узкие, гладкие, пальцы удлиненные, словно точеные, на щеках ямочки, глаза миндалевидные, кожа молочной белизны. Никто не обращал на нее никакого внимания.

Когда заместитель закончила разговор, я попытался объяснить, зачем пришел. Продолжая писать, она молча указала пальцем на одного из водителей. Я обратился к нему, полагая, что он будет переводить, но шофер сказал, что поедет со мной, и, повернувшись к столу, взял из-под рук женщины наряд. «Польшмонголыйн экспедиц» стояло на документе. «Когда?» — только и спросил он. Я договорился с ним на утро двенадцатого во дворе Академии наук и нарисовал план нескольких столичных улиц, чтобы ему легче было найти. Я хотел узнать еще стоимость перевозки, поэтому мы пошли к бухгалтеру. Он сидел в пустом помещении за столом и играл на счетах. Счеты были китайской работы из благородного дерева. Бухгалтер перебирал точеные косточки, как струны — всеми пальцами левой руки. Косточки издавали сухой, чистый звук, похожий на стук кастаньет. Ногтем другой руки он водил по цифрам в книге, напекая прибавляемые суммы сильным глубоким голосом.