Поколебались, казалось бы, четкие представления об их образе жизни, в особенности о том, были ли они земноводными, как приписывалось их многочисленным видам. Действительно ли они были так неповоротливы, как мы себе можем вообразить сейчас, разглядывая их реконструкции? Наконец, пресмыкающиеся ли это? Стали перетрясать их родословное древо, переставлять его ответвления. Более того, гигантов стали рассматривать под микроскопом, исследуя структуру костей, как здоровых, так и несомненно, больных. Уверенность в том, что у них, как у пресмыкающихся, не было постоянной температуры тела, сейчас поколеблена. Обратившись к их общественной жизни, пришли к выводу, что, возможно, она не была столь примитивной, как представлялось до cих пор.
Именно к этому периоду интенсивного изучения динозавров и относятся польско-монгольские экспедиции Гоби. Мы были уверены, что все, найденное нами здесь, станет не только экспонатами в витринах музеев, но и материалом для живых исследований и поразительных открытий.
Мы въехали в Далан-Дзадгад по горбатому мостику над сухим руслом реки. Я никогда не видел здесь воды, хотя следы от колес проходили только по берегам. В голой степи стояло два ряда домов, некоторые с палисадниками, а между ними парк-сквер, огороженный заборчиком; деревья еще без намека на зелень торчали из сухого щебня. Это было больше похоже на поселок дикого Запада, чем центрального Востока. За домами с одной стороны находились стадион, гостиница и аэродром, с другой — баня, больница, ремесленные мастерские, новая школа и жилой квартал. Сделав круг среди редко разбросанных построек, мы остановились перед воротами автобазы. Я знал, что здесь есть двенадцатитонные грузовики. Одна такая машина размером почти с железнодорожный вагон могла бы одним махом перевезти из столицы в Гурван-Тэс все остальное наше снаряжение.
На площади суетились люди в дэли, набитых за пазухой трубками, табакерками, табаком, документами. Иные сидели на корточках у ворот с узелками, ожидая оказии. Были здесь и служащие, шагавшие с портфелями в руках и с авторучками, закрепленными, по обычаю пой страны, либо на воротнике, либо за полу дэли. Думаю, что со временем они научатся пришивать к этой традиционной одежде кармашек для ручки, если, конечно, дэли не будет вытеснено европейским платьем. В доме я увидел стаканы с чаем, расставленные на газетах. Монгол никогда не обрабатывал землю и, наверняка, редко уставал до беспамятства. Часто сидел в седле, в юрте; больше смотрел, говорил, думал, чем напрягал мышцы. Поэтому родился их национальный вид спорта — борьба, дающая выход избытку неиспользованной силы.
