Нугри побледнел от бешенства.
— Вы сами — дети Сета, изменники!.. Где она?.. Где взбесившаяся волчица?.. Куда она бежала?..
— В пустыню…
— Привести к царевне жрецов, — пусть они немедля вернут ей память!.. Двадцать вооруженных воинов должны сторожить оба мертвые тела!.. Послать во все концы искать безумную с ребенком!.. Дать знать Пенроириту и ждать его приказаний!..
Нугри метался как зверь.
— Будь проклята волчица, натворившая столько бед!.. Она мстила, эта безумная дочь Сета, за обиду, нанесенную ей когда-то. И в злобе своей ослепла волчица, ибо готова погубить дело братьев!.. Честью «Свободного Хсоу» клялся я, что сохраню жизнь заложников?.. Где она, эта честь?.. Где?.. Она растоптала ее, эта ехидна, эта обезумевшая тварь!..
Весь остаток дня и ночь стражи искали Актис.
Только к утру ее привели, наконец, к Нугри. Она шла покорно, не сопротивляясь.
Когда каменщик спросил ее, куда она девала ребенка. Актис отвела его в сторону и шепнула:
— Тебе я могу сказать, где он… Ты был всегда добр ко мне… а люди злы… они били меня за то, что я не открыла им тайны… Пойдем, я покажу тебе, где ребенок…
Нугри, бледный как полотно его одежды, шел за плясуньей; он сжал до боли зубы, чтобы не кричать.
Она привела его к расщелине гранитной скалы, присела у ее входа на песок и стала рассказывать:
— Он здесь… Я принесла его сюда… Он плакал от страха… и все прижимался ко мне… О мой Синухет… мое дитя… свет моих глаз… теперь уж никто не отнимет тебя у меня… Он здесь… Он долго плакал… но я стала ласкать его… гладить его щеки… его руки… целовать его глаза… играть с ним… и он перестал плакать… Я дала ему грудь, но молоко высохло в моей бедной груди, как болото в дни хамсина… и он опять стал плакать… Тогда я испугалась, что люди услышат и придут, чтобы снова отнять его у меня… И я зарыла его вот здесь, в расщелине, в песок… и он уснул… Не буди его… он спит… Спи, мое солнце… спи, свет моей жизни… золотой лотос на барке Озириса… Синухет… Синухет… мое дитя…
Нугри одним ударом меча убил ее.
Хсоу горел. Неведомые племена из далекой Азии подошли, наконец, к самым стенам города и зажгли его, как один большой жертвенный костер. И Хсоу горел в честь неведомых Долине богов, как чаша с маслом перед статуей Хатхор…
Нугри во главе колонны египтян бешено отражал натиск врагов. Сыпались стрелы, дротики, каменные и бронзовые топоры, палицы, копья… Незнакомые Египту животные, большие и сильные, рвали зубами и топтали копытами пешее войско сынов Долины…
