Ситисру отшатнулась в ужасе.
— Яд?.. Ты говоришь об яде, царица?.. О страшном яде из страны черных Каау?.. Об яде, привезенном еще отцом Ани для царя Куша?..
Царица схватила ее за руки.
— Да, о нем… Мне он нужен… Дай мне его сейчас… сию минуту…
— Зачем?..
Лицо старухи стало бледным, как пергамент.
Царица громко застонала:
— Я не могу больше жить, Ситисру!.. Я не хочу жить!.. Я ищу смерти, как цветок луча солнца, ибо жизнь моя ныне — позор и ужас…
Старуха припала к рукам Нефтис.
— Ты безумна, владычица мира, ты обезумела!.. Сет помрачил свет твоего разума!.. Ты еще молода!.. Ты будешь еще счастлива!.. Твой позор смоют воды наводнений, как смывают они песок хамсина!.. Опомнись, царица, опомнись!..
— Ах, ты не знаешь, что творится там, за степами твоего покоя! Там земля перевернута, словно глиняный горшок на гончарном кругу!.. Там — вспугнутое стадо без пастыря!.. Там опустошено сокровенное место… змея вынута из своего гнезда… смута и шум сумятицы по всей стране, и нет им конца, нет края, нет меры, ибо все погибло!.. О, если бы пришел конец людям, не было больше ни зачатий, ни рождений!.. Дай… Дай мне его… Я заклинаю тебя прахом твоего супруга!.. Дай мне яд Каау!..
— Нет!..
— Дай!..
— Никогда!..
Тогда все бешенство, которое царица так долго сдерживала, залило краской ее щеки, и она стала бить Ситисру, как жены купцов били своих рабынь — по лицу, по голове, по плечам, по спине… Увидев золотого коршуна на крышке алебастрового сосуда, царица схватила его и, взмахнув, бросила изо всей силы в голову Ситисру. Старуха, закрывая слепые глаза руками, повалилась навзничь; струя темной крови брызнула фонтаном в потолок и залила белое платье царицы.
Нефтис старалась сдвинуть с места статую Ани; но деревянная асфальтированная фигура была крепко прибита к полу и не подавалась.
Царица начала царапать пол, чтобы поднять изразцовые плиты, хранящие шкатулку из черного дерева… Ногти ее ломались, из концов пальцев стала капать кровь…
Тогда, застонав как раненый зверь, царица подбежала к окну, вскочила на окованный бронзой подоконник и бросилась вниз на вымощенный аянским камнем двор.
— О царевна Меситнинухет-Техен, это ты пожрала моего ребенка в болотах, среди камышей и лотосов!.. Это ты приняла образ кемуры и унесла моего Синухета!.. О зверь, дочь Сета, гиэна, — это ты вырвала из меня сердце и растоптала его своей золотой сандалией!.. Будь проклята ты, как прокляты все рпат!.. Где ты?.. Я хочу разорвать твою грудь губами, ибо стала сама, как зверь!..
