В дело пошли стулья, кресла, табуреты, шкафчики с папирусными свитками, столы, деревянные статуи, драгоценные ящики из черного дерева с ароматами, подставки для курильниц, кадки из-под цветов, благовонные дрова… Высокую дверь завалили до самого потолка. Язык пламени скользнул среди резных украшений, среди инкрустаций из слоновой кости, среди золотых и бронзовых скрепов и вспыхнул ярким огнем…
Ящики с благовониями треснули, и алебастровые и фаянсовые флаконы посыпались, разбиваясь, на пол… Густой синеватый дым заставил толпу отпрянуть.
Мирра, нард, кинамон и ладан горели среди обломков роскошной мебели и наполняли дом «казначея бога» одуряющим ароматом.
Толпа рассыпалась по покоям, торопясь захватить все, что было там ценного.
Пенроирит взбежал по наружной лестнице дома на верхнюю террасу и заглянул через окно в покой, где спрятался Нахтмину.
Это был четырехугольный зал, выложенный снизу доверху цветным изразцом, с большим, окруженным деревьями, бассейном посередине — умывальная комната семера.
Перегнувшись через резную ограду. Пенроирит посмотрел вниз. Он отшатнулся, встретившись глазами с неподвижным взглядом Нахтмину.
Обмотав шею бронзовой цепочкой и отбросив ногой табурет, высоко, под самым светильником в форме лотоса, «казначей бога» повесился.
Вылезшие из орбит глаза его смотрели на писца со злобой и ужасом. Из широко раскрытого рта вывалился посиневший язык.
Пенроирит закрыл лицо руками и убежал…
Клубы благовонного дыма носились над золоченой крышей бывшего сановника. Огонь, выгнав людей, пожирал остатки богатств Нахтмину…
— Братья и друзья, разве один Нахтмину был виновен в вашем рабстве и угнетении?.. Разве не исполнял он лишь волю «благого бога»?.. Разве не в фараоне — корень зла и насилия?.. Кто, как не он, строил на вашей крови, на вашем поту себе пирамиду — памятник славы и бессмертия?.. Кто, как не он, грабил вас?.. Кто?.. Кто?..
Злая усмешка скривила рот Пенроирита.
— Друзья и братья, во дворце надо искать истинную ехидну вашего бесправия!..
— Да, да, писец говорит правду!..
— Фараон — первый должен понесть суд народа!..
— Где он, этот золоченый «благой бог», называющий себя «жизнь рожденных» и несущий лишь смерть и ужас?.. Где он?..
— Надо вырвать змею из гнезда, ибо недостойно венчает она чело пса!..
— Смерть фараону!.. Смерть дикому зверю, терзавшему нас!..
— Смерть!.. Смерть!..
Толпа бросилась во дворец.
Золоченая бронза крыши дворца сверкала под жгучими лучами полуденного солнца… Ворота обоих пилонов стояли настежь раскрытые… Дворец был пуст.
