Хети стояла среди плакальщиц с распущенными и посыпанными пеплом волосами и, простирая руки к мумии Аписа, кричала со всеми:
— На Запад!.. На Запад!.. В страну блаженства уходишь ты от нас, владыка!.. Зачем ты покидаешь верных тебе рабов, зачем оставляешь нас во мраке?..
Хети уже несколько дней как записалась в число плакальщиц «мертвого города».
— На Запад!.. На Запад!.. — рыдали хором плакальщицы. — На Запад, к Абду, к западному морю, в страну праведных!.. Место, которое ты возлюбил, стонет и скорбит о тебе, досточтимый, ибо, пока ты жил среди нас, щипал траву под своими ногами, пил воду Нила, мы были счастливы, и боги хранили нас!.. На Запад!.. На Запад!.. На поля блаженства, к твоему отцу, великому Пта, старейшему из богов, господину истины, к отцу твоему Пта-Сокар-Озирису!.. Да снабдит он тебя знаками для нового воскресения!.. На Запад!.. К Абду!.. В страну блаженных!..
Барка отплыла нагруженная золотыми сосудами с освященной водой, корзинами с фруктами, с благовонной травой, высокими вазами из алебастра, бронзы и меди, наполненными ароматическими маслами, золотыми и серебряными чашами фимиама и душистых смол… Рои бабочек, стрекоз и зеленых мух реяли над благоуханной мумией Аписа…
На повороте из одного канала в другой погребальная барка столкнулась с лодкой горшечника и опрокинула ее. Тяжелые глиняные горшки, разбиваясь друг о друга, посыпались с грохотом в воду и утонули…
Хозяин лодки с криком бросился спасать свое добро, но было уже поздно.
Великий покойник, окруженный облаками драгоценных курений, не мог расслышать среди пения плакальщиц скорбного крика разоренного им в одно мгновение горшечника.
— На Запад!.. На Запад!.. К твоему отцу, о вторая жизнь Пта, душа Озириса!.. Будь ходатаем нашим на суде твоего отца, да внемлет он нашим молитвам!.. На Запад!.. На Запад, в страну блаженства!..
Толпы народа провожали божественного мертвеца по берегу канала до его последнего жилища — роскошной гробницы-храма вблизи царской пирамиды…
Хозяин опрокинутой лодки остался один на повороте канала.
— О великий Пта, владыка истины, — рыдал он, ударяя себя в грудь, — за что ты допустил разорить своего раба?.. Разве мало мы вытерпели уже, — мы, твои верные псы, поставленные ниже последних псов, забитые палками «шауишей» и голодные?.. За что ты лишаешь меня того, что служит мне источником жизни?.. Сколько дней, сколько ночей я трудился над этими горшками; я лепил их, я обжигал их, я разрисовывал их красивым рисунком в твою честь, и вот они лежат разбитые на дне канала… О, великая Маат, зачем ты допустила такую несправедливость в час, когда я провожал со всеми священную мумию бога и ждал удачи?..
