Но даже сами места, где когда-то были города, оказалось трудно найти. Лишь самые высокие сооружения вроде памятника Вашингтону или офисных небоскребов виднелись над многовековым слоем пепла и песка. И нигде не было ни тени облачка. Люди все равно продолжали свой путь, даже пересекли черные пустоши полюсов и заглянули в глубокие ущелья. Воды не было нигде. Они дважды пересекли экватор, ища новую гавань, но напрасно. Настойчивый вопль души и тела требовал воды, влек их обратно к озеру — последней капле утешения последним детям природы.
* * *
Хотя дни по-прежнему были томяще-жаркими, ночи становились холоднее. У берегов озера нередко появлялся лед, исчезающий лишь с лучами восходящего солнца. Омега знал, что это сулит, и холодный страх снова стиснул сердце. Если не случится чуда и влага не вернется, ни одно живое существо не сможет долго выносить попеременно дневной зной и морозные ночи.
Чтобы как можно дольше сохранить бесценную жидкость, Омега расширил облако так, чтобы оно накрывало озеро целиком. Испарение уменьшилось, и надежды на наступление новой эры воспрянули. Супруги представляли, как Альфа с другими детьми проведут здесь тихую, мирную (раз монстра теперь не было) жизнь. Мужчина принял дополнительные меры предосторожности; воды должно было хватить на много-много лет, а прежде чем она кончится, быть может, какое-то чудо вызовет над землей дождь.
Они проводили много времени (поскольку не было никаких дел, кроме как управлять машинами) вдали от дома (теперь больше не нужно бояться монстра): выходили с закатными лучами солнца, бродили по тенистым утесам и лицезрели призраков прошлого, возвращаясь, когда спускался холод. Порой Тальма с Альфой сидели в сумерках и слушали Омегу, рассказывающего увлекательные истории из минувших эпох. И сегодня они сидели рядышком на скале над кораблем, глядя на закат. Омега, правда, не захотел рассказывать. Он сидел молча, взирая большими умными глазами на огненный диск, садящийся на краю земли. Его охватили небывалая тоска и предчувствие беды. Разум не мог внятно объяснить, почему, но впервые в жизни ему хотелось, чтобы солнце вернулось. В душу закрался необъяснимый страх перед наступающей ночью. Казалось, до рассвета с ними случится что-то ужасное.
— Почему ты так печален? — с испугом прошептала Тальма.
Сидящий на коленях отца Альфа удивленно посмотрел на него.
— Ничего особенного, — чересчур спокойно ответил Омега, погладив мальчика по голове. — Просто глупые мысли. Холодает — лучше пойдем в дом. Ох, как же я боюсь этого жуткого холода, беспощадно расползающегося по свету!
