Классная доска, на которой нарисованы мелом обычные предрождественские гирлянды, но надписи уже совсем другие. Вместо «Мир на земле» — «Полиция на земле». «В этом году дед-мороз — черный».
Сбоку кто-то нацарапал: «Сохраняйте красоту Америки! Не забывайте чистить зубы!» Внезапной болью пронизывает мысль: «Но ведь они же дети».
Моя персона вызывает у них стереотипную реакцию: «Она не пришла?» Бывает, они лишь заглянут в дверь: «Ее нет?» — и исчезают.
Учителя встречают меня равнодушной шуткой: «Кто вы сегодня?» «Мистер Росс, — отвечаю я, — разве не видите?»
Действительно, кто же я? Как на испорченной любительской фотографии, где отпечатались друг на друге несколько снимков, я совмещаю в одном лице несколько людей: я одновременно являюсь Бел Кауфман, писательницей и т. д., миссис Дж., скромной замещающей учительницей; Сильвией Баррет — моим вторым «я». Я — это учительница, которую я в настоящий момент замещаю; и учительница, которой я была много лет назад; и учительница, которой я стала теперь. По-моему, во мне даже осталось что-то от ученицы средней школы в Ньюарке, штат Нью-Джерси.
В воскресенье Бел Кауфман выступает с речью перед большой аудиторией педагогов из других городов; в понедельник миссис Дж. стоит перед классом враждебных и презрительных подростков, тщетно упрашивая их уделить ей несколько минут внимания. Конечно, мне легче от сознания, что я в любой момент могу… Я хочу сказать, что мне не так тяжко, как если бы… Ведь на самом-то деле я не обязана…
А каково приходится одиннадцати тысячам настоящих замещающих учителей в одном только Нью-Йорке, которые обязаны идти по вызову и в дождь, и в снег, и в темень зимнего утра. Как приходилось и мне когда-то.
Правда, тогда все было много легче. За последние восемь лет, в течение которых я, оторвавшись от школьной действительности, преподавала в колледже да выступала с речами на съездах учителей, в школах произошли разительные перемены. Дети, которые оспаривали друг у друга право выполнить поручение учителя и огорчались из-за полученной плохой отметки, перевелись. Я на собственном опыте убедилась, что теперь я больше не могу попросить ученика стереть с доски. В первый же раз, когда я обратилась к школьнику с такой просьбой, он с удивлением обернулся к классу: «Чего это она, шутит?»
Как я обнаружила, ученики придают большое значение своим пальто. Они не желают с ними расставаться ни при каких обстоятельствах. Исключение составляют лишь те школы, где верхнюю одежду в обязательном порядке запирают в гардеробах до окончания учебного дня. Девочки, прижавшись друг к другу, сидят в пальто даже в самых жарких классных комнатах — может, для того, чтобы как-то отгородиться, уединиться, а скорее всего — чтобы быть готовыми в любой момент сбежать с занятий.
