Она молча кивнула.
— Настя, все на аэродроме думали, что ты знаешь… Все так удивились, когда Генчик и Лика поселились в одном номере. Они же раньше не очень любили друг друга, да и потом ты…
— А что я?
— Ну, ты же была её лучшей подругой.
— Я и есть её лучшая подруга, — потрясенно подтвердила я. — Но почему же… Я не понимаю!
— Зря я тебе все это рассказала, — вздохнула Дюймовочка.
— А как давно… Как давно они вместе?
— Да почти полгода уже, — пожала плечами она, — сразу после того, как ты легла в больницу… Несколько раз Гена приезжал на аэродром один… А потом спелся с Ликой… Знаешь, а она всегда казалась мне сволочью!
— Да ладно, не надо так…
— Настя, ты меня прости! — вдруг горячо сказала она.
— Тебя-то за что?
— За то, что я такая мямля. И за то, что так по-дурацки вышло. Я же не знала ничего.
— Ты ни в чём не виновата.
— Я пойду?
— Конечно.
— Ты поправляйся!
— Меня завтра выписывают, — мрачно объявила я, — будет, на что отвлечься.
— Да? Вот здорово!.. А прыгать ты собираешься? Когда теперь на аэродром?
Я хотела ей сказать, что врач запретил мне прыгать. А ехать на аэродром просто так — в этом никакого смысла нет. Чего попусту душу травить? Неожиданно вспомнился Генчик. «Врачи такие перестраховщики!» — сказал он мне однажды. И, наверное, был прав. Неужели я вот так просто сдамся? Буду носить дурацкий корсет и пылинки с себя, любимой, сдувать? Неужели больше никогда мне не удастся взглянуть ему в лицо? Хотя какое мне теперь до Генчика дело, если Юка…
— Настя, ты что, уснула там? — всполошилась Дюймовочка.
— Нет, я просто соображю. — Я улыбнулась, кто бы знал, чего мне это стоило быть в тот момент весёлой. — Мне надо носить корсет три месяца. Ещё пару месяцев буду беречь спину. Значит — в мае! В мае я вернусь на аэродром!
А вечером ко мне пришла Юка Мы условились, что она придет помочь упаковать вещи. Как ни странно, за больничный месяц я умудрилась обрасти вещами. Одежда, косметика (еще с тех времён, когда по утрам я красила, ресницы в ожидании Генчика), книги, кассеты, посуда, полотенца.
Юка потрясающе выглядела.
Я часто вспоминаю её такой, какой она вошла палату в тот вечер — на ней были туфли на огромных каблуках. Белая распахнутая шубка из искусственного меха — в ней Юка была похожа на Снегурочку. Под шубкой у неё оказалось красное, как советское знамя, платье. Темные тонкие колготки, массивный серебряный браслет. В другой раз я сказала бы ей — опять ты в мини, придатки застудишь, сумасшедшая.
