Но я промолчала.
И даже не сказала, что она хорошо выглядит.
Но Юка ничего не заметила, она с размаху плюхнулась на стул. От нее пахло вином. Её глаза блестели.
— Настька-а! — рассмеялась она. — Я так за тебя рада!
— Это хорошо. Где ты была?
— Да так, ничего особенного. Ходила весь день по магазинам. Ничего не купила, только время потеряла.
— Да?
— А что это ты такая странная? — заметила она.
— Да так. Ко мне приходила Дюймовочка.
— А, эта дура, — поскучнела Юка. — Она относится к тому типу женщин, который я ненавижу больше всего. То есть, если честно, я женщин всех не люблю… Ну, может быть, кроме тебя. — Она перегнулась через низкий больничный столик и чмокнула меня в губы. — Но таких, как Дюймовочка, я просто убить готова!
— За что же?
— Да ты на неё посмотри! — вскричала Юка. — Она же как будто фарфоровая! Сюси-пуси, кудряшки, голубые глазки, детский голосок.
— Она же не виновата, что у нее такой голосок.
— А я не виновата, что её ненавижу! — строптиво возразила Юка. — Не могу с собой ничего поделать! Когда я её вижу, мне хочется её толкнуть! Чтобы на задницу шлёпнулась.
— Она мне рассказывала об аэродроме.
Мне не хотелось сказать Юке прямо — я, мол, знаю. что вы с Генчиком… Ну и так далее.
Я ждала, когда она сама догадается. Мне хотелось, чтобы она поняла. Хотелось видеть, как она покраснеет, как будут бегать по сторонам её глазки, как она начнёт суетливо оправдываться, как, может быть, заплачет… То есть я знала, что Юка вообще никогда не плачет, это была просто фантазия… Мне было бы приятно видеть, как слёзы изуродуют её лицо именно в тот момент, когда она кажется мне наиболее хорошенькой.
— Да, она в последнее время часто таскается на аэродром, — невозмутимо подтвердила Юка, скидывая белоснежную шубку прямо на пол.
Я поморщилась — меня всегда раздражало её пренебрежительное отношение к вещам. Юка совсем не заболилась о своем гардеробе. У неё даже, кажется, не было стиральной машинки. Если бы у меня 6ыло столько красивых вещей, сколько у неё, я относилась бы к ним совершенно по-другому.
— И об аэродромной жизни она много чего рассказала.
— Могла бы все спросить у меня, если тебе так интересна аэродромная жизнь, — фыркнула она.
Юка вела себя так нагло, что я даже на секунду не без некоторой надежды подумала, что, может быть, Дюймовочка и правда что-то недопоняла.
— И ещё она мне сказала, — я нервно сглотнула. — Про тебя… И Генчика…
— А, я так и знала. Вот почему у тебя такой кислый вид, — почти весело резюмировала она. — Ладно, буду вещи твои складывать.
