На следующий день рано утром генерал Гальдер встретился со статс-секретарем министерства иностранных дел фон Вайцзеккером. Гальдер передал ему краткое содержание выступлений Гитлера на совещаниях, и Вайцзеккер подтвердил точность данной Гитлером оценки международной обстановки. Фон Вайцзеккер особенно подчеркнул страстное желание Чемберлена и Галифакса избежать кровопролития. Более того, американцы, очевидно, проявляют сдержанность. В целом фон Вайцзеккер согласился с оценкой вероятного хода событий на ближайшие десять дней, данной Гитлером. Этот разговор состоялся до 10 часов утра во вторник 15 августа.
Немного позже в то же утро бывший немецкий посол в Италии Ульрих фон Хассель, один из наиболее решительных членов группы противников Гитлера, посетил английского посла Невилла Гендерсона. Они обсудили визит Чиано в Зальцбург, но, видимо, не были знакомы с подробностями. Гендерсон был настроен довольно пессимистично и считал, что все шансы складываются в пользу войны. Фон Хассель оставался недолго и вернулся домой.
Во второй половине того же дня к фон Хасселю пришел Гизевиус «в состоянии сильного возбуждения». Он сообщил Хасселю точное краткое содержание всего того, что Гитлер сказал армейским командирам в Оберзальцберге. В результате, сказал Гизевиус, отменен съезд партии в Нюрнберге и ведутся приготовления в Верхней Силезии, чтобы спровоцировать поляков таким образом, что война станет неизбежной. Гизевиус добавил, что Гитлер не верит в возможность вмешательства западных держав, но он готов к нему, если они все же вмешаются. Но больше всего потрясло фон Хасселя сообщение Гизевиуса о будущем соглашении Германии с Советским Союзом.
Теперь очевидно, что Гизевиус, должно быть, получил эту информацию либо от Вайцзеккера, либо через Эриха Кордта. Это были наиболее важные сведения, которые до сих пор доходили до противников Гитлера. Фон Хассель немедленно связался с Гёрделером, а Гизевиус сообщил об этом другим ведущим членам «сопротивления». К вечеру все главные члены оппозиции были полностью информированы о подробных планах Гитлера. Кости брошены, и сделан выбор в пользу войны, независимо от того, что будет дальше.
И здесь мы подошли к первому критическому моменту несостоявшейся битвы. У нас нет прямых подтверждений того, что информация относительно совещания в Оберзальцберге 14 августа и принятых там решений была передана в британское или французское посольство или в аппараты военных атташе. Но мы должны исходить из предположения, что такой человек, как фон Хассель, встречавшийся с Гендерсоном по любому важному вопросу, или Кордт, Остер или сам Гизевиус, поддерживавший постоянные контакты с западными союзниками, не упустил бы случая передать им столь важную информацию. Однако факт остается фактом, что, насколько это удалось проверить, ни министерство иностранных дел, ни военное министерство не были поставлены в известность 15 августа или около того о том, что Гитлер принял решение начать войну, решение, которое имело большее значение, чем все остальные. Нигде не зафиксировано, что кабинет или комитет по внешней политике кабинета знали об этом; имперский Генеральный штаб определенно ничего не знал.
