Вильсон, разумеется, подчеркнул, что альтернативой соглашению будет война. Однако речь шла о войне в самых общих чертах. На протяжении всех переговоров с Вольтатом и Дирксеном ни разу не говорилось о прямой помощи Британией Польше[18].
Между тем на фоне всего прочего, о чем говорил Вильсон – в том числе и о возможных выборах осенью, – все это не звучало как мобилизация к войне, и Дирксен еще раз вернулся к этому вопросу в донесении от 1 августа. В нем были отчеты о беседах с британскими политиками, выступающими за урегулирование с Германией, и Дирксен сделал вывод, что усиливается впечатление о необходимости достигнуть соглашения с Германией в ближайшие недели, «чтобы можно было определить предвыборную политику». Существовала надежда, что летние каникулы в парламенте создадут более спокойную обстановку, необходимую «для оформления программы переговоров с Германией, которая имела бы шансы на успех».
Через два дня, 3 августа, Дирксен вновь встретился с Горацием Вильсоном. На этот раз их беседа имела особую важность, поскольку велась с большей, чем обычно, откровенностью. Сэр Гораций Вильсон развил ранее высказанную мысль, что англо-германское соглашение освободило бы Британию от ее обязательств в отношении Польши, Турции и других стран, что это обусловливалось бы включением в соглашение отказа от агрессии против третьих сторон. Поскольку такое заявление устраняло угрозу агрессии, не было необходимости в предоставлении им гарантий. Затем Вильсон подробно остановился на вопросах ведения переговоров и обеспечения безусловной секретности, что было необходимо для их успеха, после чего он перешел к наиболее важному аспекту беседы. Он заявил Дирксену, что, «по имеющимся у английского правительства сведениям (обратите внимание на дату этой беседы – 3 августа. – Авт.), Германия в ближайшее время собирается призвать под ружье 2 миллиона солдат и провести на границах Польши масштабные маневры с участием огромного количества самолетов».
Дирксен ответил, что крупные маневры, запланированные немцами, «никоим образом не сравнимы с военными мероприятиями, осуществляемыми другими державами». Поляки мобилизовали 1 млн человек, которые развернуты у немецкой границы («сэр Гораций усомнился в том, что было мобилизовано такое большое число поляков, но ничего не возразил против цифры 900 000»); вооруженные силы Британии – сухопутные, морские и воздушные – были «более или менее мобилизованы»; Франция также осуществила обширные мобилизационные меры, утверждал Дирксен. Поэтому немцы не могли «изменить свои планы или отменить маневры». Вильсон заверил Дирксена, что имел в виду не это. Все, что он просил, заключалось в том, чтобы маневры проводились в обычном для условий мирного времени порядке. Сэр Гораций выделил три вопроса, по которым английское правительство хотело бы получить разъяснение относительно политики Германии: какие указания даст Гитлер для развития более тесных экономических связей, которые обсуждались с Вольтатом; будет ли Гитлер в состоянии гарантировать, что международная обстановка не ухудшится в ближайшие недели; как Гитлер даст знать о «своем решении взять на себя инициативу в создании атмосферы, в которой программа переговоров может быть рассмотрена с перспективой на успех».
