– Мне недостает твоей матери, – внезапно сказала Бестан. – Верховная Фанесса ничего о ней не говорила?
– Нет. Да я и не спрашивала. На Дезриене люди исчезают постоянно – притом она, возможно, назвалась вымышленным именем.
– Пятнадцать лет – долгий срок для паломничества, особенно когда паломница ни во что не верит.
Ваннис кивнула, обуреваемая знакомыми противоречивыми чувствами. Из всей своей знатной родни она любила только мать и до сих пор скучала по ней, но к этому примешивалось возмущение за нестандартные методы своего воспитания.
По непонятным причинам – на это могла ответить только сама мать, если найдется, – Ваннис обучали только изящным искусствам, от манер до архитектуры. После исчезновения матери семейное дело перешло в руки дяди – правда, нарождающиеся амбиции Ваннис были удовлетворены. Ее знания в области политики и экономики оставляли желать лучшего, да и те она приобрела помимо воли Семиона.
Ваннис протянула руку и включила пульт.
– Ну хорошо. Устрою завтрак для узкого круга – для тех, кого вчера отказалась принять.
Бестан, кивнув, встала, оперлась на ночной столик и тихо выругалась, держась за живот.
– Уж эти мне дети! – еле слышно произнесла она, и на миг эта блестящая, элегантная женщина показалась Ваннис старухой. Но юмор тут же вернулся к ней, и лицо просветлело, несмотря на круги под глазами. – Пора, пожалуй, навестить своего наследничка.
Ваннис поцеловала ее, проводила до двери, задумчиво поправила юбку и подумала: а мне не мешало бы навестить большого наследника.
* * *
Погибшие при Артелионе не давали Марго Нг спать. Она оделась и прошла в Зал Ситуаций. Там находилась официально оправданная причина ее действий – оставалось оправдаться только перед собой.
Часовой, отдав честь, открыл перед ней дверь. Она постояла немного, глядя на странную дихотомию света и тьмы в сердце Ареса.
Зал Ситуаций не имел никакого понятия о суточном ритме своих создателей. Внизу всегда стоял яркий искусственный полдень, и множество умных голов пыталось преодолеть пространство-время и проникнуть в планы врага.
Но над этой суетой во мраке, созданном с помощью хитрой оптики, висела туманная, мерцающая голограмма Тысячи Солнц, все время меняясь в соответствии с информацией, поступающей с пультов внизу. Тьма, тяготеющая над светом, угнетала Марго, и она стала снова смотреть вниз. Тьма слишком напоминала терзающие ее угрызения совести.
Незамеченная офицерами и аналитиками, сидящими у пультов, Марго прошла к маленькой двери, охраняемой двумя десантниками. Проверив сетчатку Нг, они расступились, и дверь скользнула вбок. Там, у стены, бросающая вызов строгим геометрическим линиям человеческой техники, светилась красным огнем урианская гиперрация с плавными, почти органическими контурами.
