— Чего такая грустная? — подмигнул Риота. — О чём задумалась?
— О чём надо.
— Не приставай, — поддержала Аяко. — Видишь, человек устал, — она пристально посмотрела на Леру. — Досталось тебе сегодня?
— Ничего, и не такое бывало, — ответила девушка.
— Неужели?
Лера немного подумала.
— Нет, — сказала она. — Вру. Не было такого никогда. Это просто жопа какая-то!
«Хотя оказаться в другом мире в чужом теле, да ещё начать жизнь сначала, тоже было немалым шоком и испытанием», — добавила Лера мысленно.
Аяко молча смотрела на неё. Девушка чувствовала, что она её прощупывает. Это было неприятно — словно по телу ползала сотня крошечных муравьёв — но помешать этому она не могла. Оставалось только делать вид, что ничего особенного не происходит.
— У тебя странная аура, — сказала вдруг Аяко.
— Почему это? — отозвалась Лера.
— Не могу понять пока.
— Когда разберёшься, скажи.
Аяко промолчала.
Риота вытащил откуда-то ещё одну банку энергетика.
— Опять? — буркнул Хизеши.
— Не опять, а снова.
— Ты испортишь желудок, — заметила Аяко. — Сколько раз говорить?
— Ну, ты ж мне его подлатаешь? — усмехнулся Риота, открывая банку и делая внушительный глоток.
Некоторое время ехали молча. Наконец, Риота ткнул пальцем в стекло.
— Приехали, господа. Нам сюда, во двор. Здесь ведь твой злой колдун обитает? — обратился он к Лере. — В этом высоком мрачном замке?
Ведьма окинула взглядом дом.
— Ага. Второй подъезд.
— Ну, тогда пошли, — сказал Хизеши, остановив машину у кустиков сирени. — Раньше сядем — раньше выйдем. А то у меня сегодня ещё свидание.
— С унитазом? — поинтересовался Риота, первым вылезая и поднимаясь на крыльцо.
Он достал универсальный ключ от домофона, а недопитую банку энергетика поставил на ступеньку.
— С ним, родимым, — тяжело вздохнул Хизеши.
Замок тихо пискнул.
— Прошу. Дамы вперёд, — Риота галантно распахнул дверь.
Глава 4. Оставаться неприметным — важное для киллера искусство
Пистолет был большим и блестящим — совсем не таким, какой Семён взял бы на дело. Чтобы нести смерть, у него имелся воронёный ствол, изготовленный по спецзаказу знаменитым в определённых кругах оружейником Барабаном. Это, конечно, было прозвище. Настоящее имя мастера никто не называл, даже если и знал.
За пистолетом Семён нарочно ездил в Тулу — он верил, что нет ничего важнее традиций, и что мастерство принадлежит месту, а не людям.
Верил и не ошибся: оружейник поработал на славу. Пистолет никогда не подводил. Но воронёная машина смерти была только инструментом, продолжением руки.
