, превращается в упыря. Причём он вполне может прожить обычную жизнь, если ничто не спровоцирует трансформацию. Потому-то вампиров так мало. Куда меньше, чем гласят легенды и слухи. Но в данном случае обитателям Годура не повезло: к ним явился старик, родившийся с предрасположенностью, и братья Кройны повесили его у дороги, инициировав превращение безобидного бродяги в стригоя.
Поиск и чтение мёртвой крови заняло много времени, так что, когда Эл поднялся и вытер ладони о плащ, сумерки уже потеряли прозрачность и загустели. Становилось жарко и душно, как в парнике, воздух словно застыл. Но демоноборец ничего этого не чувствовал. Он направился к циклопарду, прислушиваясь к лесным шорохам, трескам и крикам. Натянув перчатки, Эл достал из седельной сумки чемоданчик, положил на колено, раскрыл и вытащил склянку с фосфоресцирующим порошком. Встряхнув её, он пробормотал заклинание Проявления, затем достал зубами пробку, высыпал на ладонь немного снадобья и сильно дунул на него, заставив взлететь и раствориться в воздухе. После этого демоноборец спрятал порошок назад и сотворил Знак Герма. Тотчас на земле возле дуба и особенно под веткой с болтавшейся верёвкой появились светящиеся зелёным точки — где одна, а где сразу несколько. Некоторые были больше, другие меньше, третьи и вовсе едва заметны.
Запрыгнул в седло, Эл направил своего шестилапого зверя в чащу — туда, куда уводили светящиеся на земле и траве капли крови, потерянные четыре месяца назад освободившимся от верёвки стригоем.
Да, Пустошь совсем не соответствовала своему названию. По крайней мере, не здесь, на востоке. Может быть, к западу всё изменится — туда держал путь демоноборец, словно дозором обходивший земли новых поселений. Новых — для него, видевшего старый мир. Деревья обступали так плотно, что циклопарду порой приходилось искать проход между могучими стволами. Кусты были густыми, трава — высокой и упругой. Мох покрывал камни целиком, а стволы — метров на пять от земли. И вокруг копошилась невидимая жизнь. Чащобу наполняли птицы, животные и насекомые. Пару раз Эл замечал горящие глаза хищников, следивших за ним из влажного мрака. Здесь, где природа цвела без вмешательства человека, заново отвоёвывая пространство у Пустоши, уже не было ультрафиолетовых лучей, хотя солнце ещё не совсем скрылось за горизонтом. А значит, в лесу наступил час стригоев.
Около оврага, заросшего папоротником, Демоноборец остановил циклопарда, слушавшегося не столько уздечку, сколько невысказанную волю своего хозяина, спешился и немного прошёлся, по колено утопая в разлапистых листьях. Наклонившись, поднял полуистлевшую верёвочную петлю. Несомненно, её выбросил стригой. Вернувшись к мутанту, Эл забрался в седло и поехал дальше, но спустя четверть часа он вдруг выпрямился и с силой втянул ноздрями спёртый воздух. Повернув голову влево, охотник направил туда своего шестилапого зверя. Стригой не мог уйти слишком уж далеко от дороги — его должен был застигнуть рассвет, и твари пришлось искать убежища. А, как известно, упыри редко кочуют и меняют свои пристанища. Обычно они остаются там, где осели после перерождения. Если, конечно, поблизости имеется источник пищи — то бишь, населённый пункт. Эл выехал в поле, окружённое лесом, но такое большое, что дальняя полоса деревьев едва виднелась на горизонте. Небо было совсем тёмным, над головой высыпали звёзды, а луна, частично скрытая тучами, походила на выщербленный череп, повёрнутый в профиль. Впереди возвышались опутанные вьюнком и скрытые на четверть буйно разросшейся травой конструкции из ржавого металла, напоминавшие повёрнутые ударной частью вверх гигантские молотки, закреплённые между двумя опорами на манер качелей. Никто, кроме Легионера, уже и не помнил, для чего они когда-то служили. Теперь их воспринимали просто как загадочные артефакты прошлого, бесполезные элементы пейзажа.
