В ходе следствия многие из руководителей подписали все, что им инкриминировалось, они были сломлены морально и физически. Вместе с тем уже на самих судах имел место их отказ от предъявляемых обвинений. Теперь они, не отрицая того, что называлось фактами злоупотребления служебными полномочиями, использования чрезвычайных мер и насилия для реализации политики центра[495], отказывались признавать, что действовали с контрреволюционными целями.
6.2. Жлобинское дело, Гомельское дело. «Приговор суда – это приговор народа»
Показательный суд над руководством Жлобинского района начался 14 октября 1937 г. Это был очень громкий суд с расстрельными приговорами и большим количеством зрителей, в ДК железнодорожников присутствовало около 700 чел., на этом суде был лично нарком НКВД Б. Д. Берман.
Дело о массовых беззакониях со стороны руководства Жлобинского района и Доброгощанского сельсовета Прокуратурой БССР было закончено еще к 11 августа 1937 г. Докладная по результатам и. о. прокурора Глезерова была направлена Я. А. Яковлеву. Здесь были вскрыты «многочисленные факты грубейшего произвола и издевательств над населением работников сельсовета и уполномоченных РИК'а, чинимых под видом воздействия на единоличников, уклоняющихся от выполнения натуральных поставок и денежных платежей». Отмечалось, что изъятие имущества у единоличников носило характер форменного разгрома их хозяйств; предварительных описей имущества не делалось, все изъятия производились без постановлений сельсовета, отбирали буквально все имущество, вплоть до того, что «в отдельных случаях у единоличников принудительно снимали и забирали обувь, рубашки»; снимали и забирали двери от жилых изб, срезали шулы, разламывали заборы; акты об изъятии не составлялись. Разламываемые постройки свозились на колхозный двор «и там их растаскивали все желающие»; «скот передавали колхозам также без продажи, а одежду и продукты питания частью расхищали, частью без всякого учета и описи сдавали в кооператив и распродавали всем желающим». Деньги от продажи вещей забирал себе председатель сельсовета К. Г. Евтухов.
Расследованием было установлено около 30 случаев избиения крестьян только осенью 1936 г., отмечалось, «во многих случаях избиение граждан сопровождалось форменным издевательством над ними». Для поимки людей практиковались ночные облавы. Так, в августе 1936 г. в 3 часа ночи отряд уполномоченного райисполкома и работников сельсовета с колхозниками в числе 30–40 чел. под руководством Мельникова оцепили деревню Забродье и обыскали все дворы единоличников. Однако задержан был лишь один человек, так как остальных не оказалось дома. Население, «терроризированное погромной деятельностью упомянутых лиц, скрывалось в лесу». Потерпевших открыто запугивали еще более жестокой расправой в случае, если они вздумают жаловаться, и потерпевшие не жаловались
