. Урбан Ф. А. 21 августа 1937 г. за контрреволюционную сектансткую деятельность был осужден также к пяти годам ИТЛ. Оба домой не вернулись. 14 января НКВД арестовал еще четырех молчальников
[161].
К 18 января молчать продолжало 189 чел., в район был командирован представитель ЦК ВКП(б) А. Хотимский. Перед выездом Хотимский попытался выяснить конкретно, чем обусловлено поведение этих людей. В своем обращении в Управление народнохозяйственного учета он не называет их «баптистами или евангелистами», но спрашивает, кто такие молчальники. Хотимский получил ответ, что «“молчальники” – сектанты, и молчание во время переписи предписывается “учением секты”»[162].
Прибыв на место, Хотимский писал: «Все наши ухищрения ни к чему не привели за исключением единственного случая, когда молчальник Туния Томаш заговорил и был переписан. Демонстративно молчали мужчины, женщины, дети». Хотимский «понял», что дело не только и не столько «в учении секты». Его вывод оказался довольно предсказуемым для своего времени. В своей докладной, направленной в ЦК ВКП(б) на имя И. В. Сталина (копии Н. И. Ежову, Л. М. Кагановичу и А. А. Андрееву) он писал:
«Перед нами просто контрреволюционная организация, которая путем молчания по переписи под религиозным прикрытием, легализовавшим это возмутительное явление, демонстрировала безнаказанное неповиновение власти… их сектантство – просто фикция… Нет у меня сомнения в том, что эта шпионская контрреволюционная организация, и местные руководители должны ответить за то, что терпели это безобразие в пограничном районе»[163].
К 4 февраля 1937 г. начальник Лепельского окружного отдела НКВД БССР В. А. Ермолаев подготовил справки на контрреволюционный церковный элемент, который организовал «саботаж против переписи путем молчания и нежелания отвечать на вопросы представителям власти» по Стайскому и Пышнянскому сельсоветам. По Стайскому сельсовету в список попали 9 чел., по Пышнянскому – 17 чел. [см. приложение док. 3][164]. 26 человек (из них только 3 женщины) охарактеризованы так: из крестьян-середняков – 19, из крестьян кулаков – 5, бывший арендатор – 1, не указан – 1 чел., отмечено, что все они за невыполнение гособязательств штрафовались неоднократно (в том числе изымалось имущество), у 14 из них было изъято все имущество; 12 чел. были судимы, не менее 6 из них арестовывались[165].
Мисник Е. Т. рассказывает, что было дальше:
«Позабирали в тюрьму. Папа мало сидел – 3 месяца. А Наталья 2 года. Чтобы шли в колхоз, а они не шли… Сидели по два года. И за то, что молчали, и за паспорта. Вот здесь был дом, дед и баба, и две дочки, забрали их – деда и две дочки, баба одна сидела. А они два года отсидели […] Наталью забрали за паспорт, два года сидела. И сестра ее Прося два года сидела. Мозго они. Родственники. Папин родной брат [Мозго Яким] был их отцом […] Мозго Степан и у него сестра была Матруна, двоих забрали. Степан и Матруна Дмитриевичи. Брат и сестра. Жерносек Яков – это сосед его, Яков Емельянович… НКВД. Всех. Приедут. Папа помню на работе был, получка у него была. Запоздал. Пришла машина грузовая, мама говорит – беги, скажи папе, чтоб домой не шел. А они меня из дома не пустили, а они его за хобот да и в машину. В Лепели папа был три месяца. Я помню, мама к нему ходила»
