Д. Пучков: У нас и сейчас ряд идиотов, когда амнистии на Северном Кавказе объявляют, возмущается: как это вы бандитов простили? А вот так! У нас нет других людей, а с этими надо что-то делать.
Е. Прудникова: Правда, эти амнистии еще рванули в коллективизацию, но в двадцатом другого выхода просто не было.
Д. Пучков: Так, и что с Тюменским восстанием-то получилось?
Е. Прудникова: С Тюменским восстанием получилось то, что оно было, и его в конце концов, военной силой с одной стороны и амнистиями с другой, подавили. А потом произошла совершенно замечательная вещь. В феврале 1920 года состоялся судебный процесс над шестью продкомиссарами, из них пятерых приговорили к смертной казни. Не знаю, привели приговор в исполнение или нет, но факт, что приговорили. Я читала это обвинительное заключение. Там такие мелочи, за которые даже не арестовывали. Например, хотел вступить в половую связь с гражданкой такой-то, кому-то там набил морду, кого-то там выпорол. И вот за это их приговорили к смерти. Почему? А потому, что эти действия вызвали восстание.
Такое у нас было большевистское правосудие. То есть шли не от состава преступления, а судили по последствиям, и не наказание это было, а мера социальной защиты. Чтобы другим комиссарам впредь неповадно было.
Д. Пучков: А какое еще бывает правосудие? Вы за что большевиков-то так сильно не любите?
Е. Прудникова: Да вы что? Я их, наоборот, люблю!
Д. Пучков: Мне все время интересно: а вы бы что в тех условиях делали?
Е. Прудникова: Я не такая умная. Хорошо, что их хотя бы понять сумела, и то радость. Эта ранняя советская юстиция — вообще особая вещь. У них было совершенно иное правосознание. Они смотрели не на то, что ты сделал, а на то, к чему привело твое действие. Была там, например, такая 8-я статья, по которой огромное количество людей освободили от суда потому, что в новых условиях их действия утратили социальную опасность. Такая вот была статья в советском Уголовном кодексе, восьмерочка, о которой у нас мало кто говорит. И там не было меры наказания, а была мера социальной защиты, чтобы предотвратить возможные рецидивы.
Кстати, у нас сейчас власть иной раз обращается именно к раннесоветскому опыту. Взять ту же историю с «Пусси райот». Сами по себе их действия тянули максимум на пятнадцать суток — но если бы им дали пятнадцать суток, у нас бы каждое воскресенье по храмам такие идиотки скакали. А здесь влепили несоразмерно строгое наказание — зато рецидивов не было. Кому охота ради такого мелкого удовольствия идти на несколько лет в колонию?
