Д. Пучков: А как британцы кормили?
Е. Прудникова: У британцев урожай 120 пудов с десятины, а то и больше. А у нас? Вот и давали на нашу лошадь максимум 18 пудов зерна, а так она питалась сеном, соломой с крыш — чем попало.
Д. Пучков: Есть еще другой писатель — Фазиль Искандер, у него есть отличная книжка «Сандро из Чегема», где про абхазских коров рассказывается, которые в горах самостоятельно пасутся. Такая абхазская сторожевая, жилистая, мускулистая и два литра молока тоже дает, по всей видимости.
Е. Прудникова: Я видела такую корову, которая восемнадцать литров давала, правда, не в Абхазии, а в Баксанском ущелье. Но горные луга только под пастбище пригодны, а у нас каждый клочок распахивали.
И вот эту несчастную корову или лошадь, на которой надо пахать, чуть свежая травка показалась, на эту травку выгнали, чтобы могла плуг тянуть. Она этот луг вытоптала и выела. Потом еще раз выгнали, потому что кормить нечем. Затем надо сено косить. А что там вырастет, если все съедено? Опять кормов нет.
Д. Пучков: В смысле она все сожрала?
Е. Прудникова: Ну, конечно, сожрала, лугов-то мало.
Д. Пучков: Я вообще за сельским хозяйством в основном в Средней Азии наблюдал. В Средней Азии корову выводят туда, где трава, забивают колышек, и она на веревочке ходит. В результате получается черный круг, потому что корова выгрызает траву до земли.
Е. Прудникова: Вот такое у нас было прекрасное сельское хозяйство. А тут еще одно «но» прибавилось после реформы 1861 года, когда землю закрепили уже окончательно за общинами… Что делает крестьянин, у которого маленький надел? Он рожает мальчика, чтоб надел стал больше, потом еще мальчика, потом еще мальчика… Дети мрут, а их рожают, рожают… В общем, крестьяне стали плодиться. А земли-то мало! Говорят, что многодетность — хорошо, что высокая рождаемость — показатель благополучия. Хорошо, когда есть чем кормить! А если, как у Некрасова: «семья-то большая, да два человека всего мужиков-то — отец мой да я…» Крестьян становится больше, все хотят есть, а земли-то не прибавляется. И к началу ХХ века получилось, что у нас на душу сельского населения приходится меньше десятины земли. В то время как в Европах многонаселенных на душу сельского населения — в два-три раза больше. Не говоря уже про Соединенные Штаты…
Д. Пучков: А почему так? Пригодной земли мало или еще что?
Е. Прудникова: Во-первых, пригодная земля — она помещичья или государственная. Земля-то не просто так сама по себе стоит. Это в деревнях. На хуторах земли больше, но ее надо расчистить — то еще удовольствие. Лесок или кустики срубить или выкорчевать, вспахать целину. На это вообще мало у кого сил хватит. Тем более у заморенных крестьянских лошадок — они целину просто не потянут. Да и опять же малоземелье. Вот смотришь на нашу карту, думаешь: откуда взялось малоземелье? А вот так получалось. Ты ведь за десять километров от деревни пахать не поедешь. Это казаки в своих степях уезжали на несколько дней на дальние поля, но у казаков совсем другая ситуация, у них и наделы были другие. А если у тебя одна полоска десять километров в одну сторону, другая — десять километров в другую, а лошадь еле ноги волочит, да и пахарь тоже с голодухи…
