Игумен, выслушав мнение братии, настоял на своем: «Следует нам твердо уповать на Бога. Если Ему будет угодно это дело, мы будем получать бесчисленные подати от неоскудных Его сокровищ на воздвижение дома Святого имени Его»>{8}. Что оставалось недовольным? Просить прощения. Слово наставника заставило их покориться, желали они того или нет.
Иными словами, настоятелю пришлось преодолеть сопротивление братии. Непонятно, сколь многочисленны оказались его неприятели, однако слова Жития оставляют впечатление, что Филиппу воспротивились, пусть и пассивно, большинство обитателей монастыря.
Филипп вновь затеял сбор средств на строительство. И, разумеется, львиная доля пожертвований падала на соловецкую братию. В 1557/58 году ему удалось собрать около 107 рублей — меньше, чем в первый раз. Сохранился реестр сбора, содержащий имена 54 человек. Видимо, первое большое строительное предприятие истощило средства общины. Деньги собирали еще два раза. Во второй раз удалось получить совсем мало: 4–5 рублей. Третий список, от 1562/63 года, называет имена 35 новых жертвователей и общую сумму: около 23,5 рубля. Очевидно, далеко не все монахи горели желанием вновь расставаться с деньгами.
Кстати, в 1566 году, покидая Соловки, Филипп сдал монастырскому казначею оставшееся серебро. Приходная «ведомость» упоминает о деньгах, предназначенных для сооружения колокольни и каменного Никольского храма. При жизни святителя его последним архитектурным затеям не суждено было сбыться. Но после кончины Филиппа замыслы «хозяина Соловков» осуществились. Игумен будто завещал обители свои планы. Так или иначе, всё вышло по его воле.
Недовольство братии могло вызвать и другое обстоятельство — внешнее для иноческой жизни. Обитель еще десять лет назад была «бедной вдовицей», с нее и взять-то было нечего. К 1557 году тут всё изменилось. Монастырская казна могла бы сказочно обогатить враждебного пришельца, появись он в водах Белого моря. Между тем несколько государств Западной Европы приглядывались к слабозаселенным землям этого региона, прикидывали шансы на их военный захват. Самая серьезная угроза нависала со стороны шведов. Московское государство вступило с ними в первую войну еще в конце XV века. В 1554–1557 годах театром боевых действий между войсками русского царя и шведского короля стала Карелия, находившаяся в непосредственной близости от Соловков. Если бы шведы отправили к архипелагу небольшую флотилию, монастырь, не защищенный сколько-нибудь значительными укреплениями, сделался бы их легкой добычей. Бог миловал. Однако братия, слышавшая о больших сражениях в Карелии, могла напомнить своему настоятелю: «Отче! О храмах ли думать ныне? Себя бы уберечь! Нам бы стену с башнями, да пушки, да пищали…» В будущем Соловецкий монастырь превратится в главный опорный пункт русской обороны на Беломорье, вырастут еще могучие стены — сначала деревянные, а потом и каменные. Но до того пройдут десятилетия
