Сокрушаюсь.
Ущемляюсь.
Захлопываюсь.
– Мерзкие существа! – шипит подбитый едкой миной однополчанин. – Мерзкое утро! Мерзкая контора! Да гори оно всё синим пламенем!
Раненый боец круто разворачивается – и, костеря понедельник, уползает с передовой. Встречные солдаты почтительно расступаются: однажды и нас сцапает нервный срыв, однажды и мы станем жертвами грандиозного припадка, быстрей бы, а?
Преодолев окопы и впадины, оставив неоперённых сослуживцев позади, добираюсь, наконец, до зебры и – на красный свет светофора, игнорируя машины, мотоциклы, велосипеды, – автопилотом вливаюсь в русло невыспавшихся трудяг.
Бииип! Дрыыынь! Пешеходы, вы что – в край очумели?!
Отдышавшись после внепланового спринта, толкаю стеклянные двери метрополитена – здравствуйте – траншея – блиндаж – металлоискатели – камеры распознавания лиц – платформа – жители злосчастного Вавилона, ругающиеся на всех языках постсоветского пространства, – и с третьей попытки захожу в вагон, в варево обездвиженных и обезличенных созданий.
Фыркая и захлёбываясь лацканами, герметизируются автоматические двери.
– Эй!
Вдох. Подтягиваюсь.
– Осторожно!
Выдох. Уплотняюсь.
– Не пихайтесь!
Асфиксия. Утрамбовываюсь.
Приспособившись к внешней среде, акклиматизировавшись с помощью неизбежной мутации, включаю режим энергосбережения.
Время в пути до точки «Б», до места, в котором мне не место, – 37 минут.
В точке «Б», в корпусе 2, в кабинете 510 – яркий суррогатный свет. Высокий потолок. Гигантские окна с закрытыми жалюзи.
Неподдельная атмосфера аквариумной изолированности.
Что происходит на улице: дождь или снег? мир или война? да какая, в сущности, разница?
Плавники выпрямлены. Рот сжат. Чешуя отполирована до стерильной чистоты.
Сосредоточенность.
Напряжение.
Унификация.
Со всех сторон таращатся огромные и страшные люди.
На маленькую меня.
Большой-не-друг-ты-мне, он же руководитель учреждения, следит за каждым. Заглядывает в дверные проёмы. В мигающие мониторы. В открытые вкладки.
Щурится, браконьер.
Щурится начальница.
Цокает:
– Несём труды и заботы?
Несём. Приносим. Доносим.
Тут такое любят.
Следить. Вынюхивать. Контролировать.
Система государственных организаций только поначалу поражает своей тоталитарностью.
Потом привыкаешь.
Потом понимаешь, что существует чёткая иерархия.
И ты – на самом дне.
На дне дна.
Никаких перспектив.
Заходи в браузер инкогнито. Бей челом. Старайся или не старайся изображать бурную деятельность. Неустанно удерживай в поле зрения злопыхателей. Будь педантичным, вкрадчивым, осмотрительным.
