За три дня до праздника совершался обряд покаяния. Весь аул, поднявшись ночью, какова бы она ни была, отправлялся за своим старшиною в лес, к священному дубу. По прочтении молитвы Сыну Марии старшина накидывал себе на голову бурку, чтобы не видеть подходящих к нему. Сначала подходили женщины, и, поцеловав кинжал отца, мужа или брата, каждая подходившая вонзала его в священный дуб.
– Помолись Сыну Марии, – говорил старшина, – попроси отпущения грехов твоих и скажи верно и не ложно, что тяготит твою душу.
Кающаяся молилась, целовала дуб и становилась лицом к старшине.
– Кинжал, который я принесла, – произносила она, – пусть найдет ножны в моем сердце, если я солгу перед Сыном Марии.
Затем начиналась исповедь, в которой девушки не принимали участия, потому что горцы не предполагают у девушек особенных грехов. За женщинами подходили к старшине мужчины, по очереди, старшие впереди.
По окончании исповеди все селение тянулось к сакле старшины, где каждый получал по кусочку священного воска.
Вечером, накануне праздника, вдоль ручья или речки, протекающей мимо аула, молодые люди раскладывали костры, старики чистили оружие и, развесив его на гвоздиках, стругали палочки, на которые в день праздника надевался, по обычаю, у входа сакли годовой пасхальный венок.
В это время девушки и молодые замужние женщины исполняли обряд отдания старого воска.
Собравшись попарно, девушки отправлялись к речке, напевая особую на этот случай песню:
Пчелки Черных гор,
Вам спасибо за воск,
Вам за мед наш поклон.
Старый воск, уплывай
По теченью реки;
Горе все ты возьми,
Что принес этот год;
Радость нам оставляй,
Радость слаще, чем мед!
Сплюснутый в маленькие и легкие лепешки, воск бросался в реку; каждая из девушек следила за своим воском, и чей дольше продержится на воде, ту ожидало большее благополучие.
В ночь накануне праздника спали только одни старики; молодежь красила яйца, чистила винтовки, мыла стволы и чадры и с нетерпением ожидала выстрела главы селения – начала праздника.
Но вот с порога сакли старшины раздался давно ожидаемый выстрел, за ним второй, третий – и аул огласился выстрелами, производимыми в каждой сакле. Народ толпою спешил на площадь к небольшому столбику, с воткнутой в него вертикально иглой. Девушки, закрывшись чадрами, по знаку старшины составляли ряд по одну сторону столба, молодые горцы – по другую. Одна старуха с корзиною обходила всех девушек, и каждая из них опускала в нее яйцо с заметкою, по которой можно было потом узнать его владелицу. Корзина оставалась у подножия столба; старшина брал одно яйцо и втыкал его на шпильку.
