— Заводи, — послышался сзади негромкий хрипловатый голос. — Валим отсюда.
— На аэродром? — поворачивая ключ зажигания, уточнил Гурин.
— Да, — лаконично ответил человек на заднем сиденье.
Воропаев позавидовал этой лаконичности: сам он в такой ситуации непременно поинтересовался бы, не хочет ли Гурин трястись отсюда через всю Россию до самой Москвы на этом вот отечественном металлоломе. На нем и до аэродрома-то доехать — пытка…
Гурин тронул машину с места. Лишь отъехав на приличное расстояние от музея и сделав несколько поворотов, он включил фары. Человек на заднем сиденье, весь обтянутый черным, как японский ниндзя или боец контртеррористического спецподразделения, содрал с головы трикотажную шапочку-маску с прорезями для глаз и затолкал ее в карман. Лицо у него было скуластое и волевое, как у героя кинобоевика, волосы густые и темные; имени его ни Воропаев, ни Гурин не знали, а кличка у него была странная — Библиотекарь. На библиотекаря этот строго засекреченный тип походил меньше всего на свете; размышляя на эту тему, Воропаев первым делом вспоминал уже ставший хрестоматийным диалог из «Операции „Ы“»: «Почему „Ы“?» — «А чтоб никто не догадался!» Лучшего объяснения странной кличке капитан придумать не сумел, да его, скорее всего, и не существовало: уж кто-кто, а капитан Воропаев точно знал, по какому принципу агентам присваиваются оперативные псевдонимы! С отделом, где служили они с Гуриным, например, долго и плодотворно сотрудничал стукач, который подписывал свои донесения «агент Зина». А был этот агент Зина семипудовым дядечкой с бородищей по грудь, пьяницей, бабником, сквернословом, большим любителем дать кому-нибудь в рыло и, для разнообразия, доктором физико-математических наук…
— Что-то вы долго, — вертя баранку, спокойно заметил Гурин.
— В этом музее черт ногу сломит, — вполне благодушно, что свидетельствовало о превосходном настроении, сообщил Библиотекарь.
Воспользовавшись этим обстоятельством, Воропаев решил немного разговорить загадочного пассажира.
— Нашли, что искали? — спросил он, поворачиваясь к собеседнику.
Библиотекарь посмотрел на него, как на пустое место.
— Борт будет ждать только до четырех ноль-ноль, — сказал он. — Успеем?
Гурин посмотрел на часы.
— По-любому, — с пренебрежительной интонацией профессионального гонщика заявил он. — Хоть ползком, хоть на карачках.
Воропаев хотел суеверно поплевать через левое плечо, но воздержался: как раз там, за его левым плечом, сидел Библиотекарь, которому могло не понравиться, что на него плюют, пусть даже чисто символически.
