К христианам Марк Аврелий относился так же, как ко всем остальным гражданам, ничем их не выделяя. В отношении христианской религии действовали прежние законы, которые представляли для нее скорей виртуальную угрозу, чем реальную опасность. Но в последние годы правления Марка Аврелия отношение к христианам стало более жестким. Вероятно, вышел какой-то новый указ, который ставил их вне закона и позволял обвинителям наживаться за счет их имущества. К этому времени и относится мрачная история, происшедшая в 177 году в Лионе и Вьенне.
Все началось со стихийных выступлений горожан. Местные жители самовольно лишили христиан всех гражданских прав: их не пускали на рынки, в бани и другие общественные места, им запрещали появляться на улицах, забрасывали их камнями, грабили и избивали. Когда власти решили, наконец, вмешаться, начались повальные аресты: забирали всех заподозренных — женщин, рабов, знатных римлян. Всего было арестовано около пятидесяти человек. Кроме самих христиан, арестовывали и их рабов-язычников, считая, что рабы должны исповедать веру своих хозяев. Многие рабы, испугавшись пыток, обвиняли христиан во всех мыслимых грехах: содомии, пожирании младенцев и т. п. Этим наговорам верили, и даже те, кто раньше сочувствовал христианам, стали считать их извергами.
Главными обвиняемыми были диакон Санкт из Виенны, Аттал из Пергама, недавно крестившийся Матур и рабыня Бландина. Санкт, несмотря на пытки, не назвал ни своего имени, ни происхождения, ни родины. На все вопросы он отвечал: «Я христианин». Палачи стали прикладывать к чувствительным местам раскаленные в огне медные пластины, пока мясо не начало гореть. Вскоре его тело, съежившееся и покрытое ранами и рубцами, потеряло человеческий облик. Тогда его на несколько дней оставили в покое, а потом снова вернулись к пыткам, надеясь, что для искалеченных и распухших членов они будут еще мучительней. И действительно, его тело было так воспалено, что он не выносил даже прикосновения руки. Но, как ни странно, вторичные пытки его словно исцелили: он стал выглядеть здоровей, чем был прежде, вернул свой прежний облик и способность двигаться.
За рабыню Бландину «верные» особенно боялись, потому что она была очень слаба телом. Но во время пыток она проявила невиданную стойкость: несколько палачей мучили ее с утра до вечера, сменяя друг друга, и, наконец, измучились сами, не зная, что еще с ней можно сделать. Ее тело было так истерзано, что представляло собой одну сплошную рану, и мучители удивлялись, почему она все еще жива. Еще одна христианка, Библиада, была хрупкой и робкой женщиной; под пытками она отреклась, но ее снова стали истязать, требуя, чтобы она обвинила христиан в поедании детей. Она ответила, что эти люди не едят даже кровь животных, и вновь объявила себя христианкой — выздоровев, как пишет летописец, не телесно, но духовно.
