После этого проконсул трижды объявил на площади, что Поликарп признал себя христианином. Возбужденные зрители потребовали, чтобы на Поликарпа выпустили льва, но верховный жрец Филипп, заведовавший играми, объяснил, что сделать этого нельзя, поскольку звериные бои уже закончились. Тогда трибуны начали кричать, что его надо сжечь живьем. Из соседних мастерских и бань быстро натаскали дров. Поликарпа заставили раздеться и снять с себя обувь (агиограф замечает, что раньше он этого никогда не делал, потому что верные ученики торопились сами его разуть, чтобы прикоснуться к его святому телу). Его хотели пригвоздить к столбу, но Поликарп заметил, что Господь, дающий силы вынести огонь, поможет ему стоять спокойно и без гвоздей; поэтому его только привязали, сложив руки за спиной. Приставленные к костру люди запалили дрова, огонь запылал; Поликарп стал молиться, и пламя образовало вокруг нечто вроде купола, похожего на надутый парус, а сам он стоял внутри с телом, незатронутым огнем, но раскалившимся наподобие метала в горне. Позвали конфектора — специального служителя, добивавшего после боя раненных людей или зверей, — который заколол его кинжалом; крови хлынуло так много, что она залила весь огонь.
Ученики хотели взять частицу его тела, но Никита, отец Ирода, обратился к проконсулу с ходатайством не отдавать покойного, потому что христиане, оставив Иисуса, могут начать почитать вместо Него Поликарпа. Центурион сжег тело посреди площади, и ученикам достались только кости, которые они бережно собрали и «положили куда следовало». В письме христиан, засвидетельствовавших мученичество Поликарпа, сказано, что он пострадал в месяц ксанфик, во вторую декаду, за семь дней до мартовских календ, в великую субботу, в восьмой час, при архиерее Филиппе Тралльском и проконсуле Стации Квадрате (то есть в два часа пополудни 23 февраля 155 года). Он скончался уже глубоким старцем, в возрасте 86 лет, двенадцатым по счету мучеником в Смирне и последним из тех, кто пострадал во время гонений. Его учеником был Ириней Лионский, написавший знаменитую книгу «Против ересей».
Гонения на христиан в Лионе начались при императоре Марке Аврелии Антонине. Этот римский самодержец до сих пор считается образцом правителя, философа и человека. Император в Риме обладал абсолютной властью, которая соблазняла и опьяняла большинство цезарей, выворачивая наружу их худшие черты и порой доводя до сумасшествия. Но Марк Аврелий, а до него Антонин Пий, представляли собой противоположный полюс: это были люди, которых власть не только не испортила, а, наоборот, побудила проявить свои лучшие качества. Оба самодержца стали воплощением достоинства, благородства и простоты, соединенных с естественной добротой и высоким чувством долга. Римляне говорили, что за все правление Антонина Пия — больше 20 лет, — он не казнил ни одного человека и не вел ни одной войны. Марк Аврелий следовал тем же принципам и старался за любое преступление налагать меньшее наказание, чем положено по закону, говоря, что предпочел бы воскрешать мертвых, а не казнить живых. В личной жизни он был строгим аскетом, носил простую одежду, спал на твердом ложе, работал с утра до ночи, изнурял себя наукой и трудами, но всегда оставался доброжелательным, приветливым и спокойным. На власть император смотрел как на обязанность, а не привилегию, и подчеркивал свою скромную служебную роль в сенате, не вставая с места, пока его не отпускал консул. Не будь он реальным историческим лицом, его можно было бы принять за вымышленный персонаж, созданный для демонстрации идеальных качеств человеческой природы.
