— Отслеживаем… — Сотрудник вздохнул.
— Каким образом?
— По-разному… В данном случае всё просто — сама с повинной прибежала… Но вы не ответили. Когда?
В смятении Егор Петрович посмотрел на стенной циферблат.
— Перед обедом… Да нет, раньше. Где-то в одиннадцать…
— Ну да, ну да… И она то же самое говорит. То есть прошло уже часа четыре… Как вы себя чувствуете?
И стало Егору Петровичу зябко. Вдруг и вправду инфицированная?
— Чувствую?.. Да нормально вроде… Что происходит?
— Сами бы хотели знать, — с тоской признался гость. — Вы ведь у нас не первая жертва, Егор Петрович… Далеко не первая…
Внезапно бросилось в глаза, что на левой перчатке гостя угадывается оттиск человеческих зубов. Кто-то, видать, пытался прокусить, да не смог. Неужто во время захвата? Вот так библиотекарша!.. Хотя нет — какой захват? Сама сдалась…
— И всех — она?
— Покусала?.. Нет, не всех. Говорит, что только вас.
— А кто же тогда… остальных?
— Остальных — другие…
Выглядел сотрудник утомлённым, почти измотанным.
— Но это не СПИД? — сипло спросил чиновник.
— Да нет, какой там СПИД… Если бы СПИД!
Слава Богу!..
— Галочка! — позвал воскресший Егор Петрович. — Сделайте нам по кофейку…
— Да. Спасибо! — встрепенулся гость. — Не откажусь…
В приёмной зашумела кофемашина, и вскоре Галочка принесла две чашки на подносике. Уходя, оставила дверь приоткрытой.
— Так что вы от меня хотите? — чуть ли не благодушно осведомился Егор Петрович. — Сразу говорю: претензий ни к кому не имею. Где-то я её даже понимаю. В моём лице она укусила систему. А кто бы не укусил?
Собеседник покосился на него с подозрением и тут же перевёл взгляд на стенные часы.
— Что-то быстро вы… — удручённо заметил он.
— Да объясните же наконец!
— Неделю назад всё началось… — глуховато сообщил полицейский. — Есть у нас следак… Вернее, был…
— Погиб?
— Хуже… Взяли одного ботана — за чепуху. А Мишаня на него решил висяк спихнуть. Два часа мурыжил. Ну и перестарался, видать, пережал… Короче, укусил его ботан. Завизжал — и укусил… Ну, понятно, скрутили, сунули в отстойник… А потом опять на допрос. К нему же, к Мишане… — По-прежнему не снимая перчаток, сотрудник взял кофе, попробовал. Горячий. Снова отставил на блюдце. — А мы, главное, только к вечеру спохватились. А он… в смысле — Мишаня… подследственного отпустил, дело уничтожил, вызвал орлов из внутренней безопасности и вовсю уже показания даёт, кается… во всех своих прегрешениях… И если бы только в своих!
— И-и… что с ним теперь? — спросил потрясённый Егор Петрович, тоже отставляя чашечку. — С этим… с Мишаней…
