— Садись, — первый опустился он в траву и потянул меня за собой.
Вот тут я уже аккуратно высвободила руку, и произнесла:
— Я лучше на солнце…
Так убью двух зайцев сразу: получу небольшую порцию энергии и окажусь подальше от него.
— Почему ты так любишь его? — задрал он голову и посмотрел на высокие кроны.
— Солнце — часть жизни. Не будет светила — не станет туманной ведьмы, — пожала я плечами, вспоминая слова бабушки. С рождения я знала, что наравне с воздухом мне необходимо солнце. Лишь оно способно изгнать туман из души. Скрывать что-либо от Гордея не видела смысла. Кажется, он невольно стал тем единственным человеком, которому я могла доверить все тайны о своем происхождении. И неважно, как сама я к нему относилась.
— Вот почему ты спускаешься в расщелину на рассвете, — задумчиво протянул он.
— А ты подсматривал за мной! — зло сверкнула я на него глазами, вспомнив то утро и не замечая, что перешла на «ты». Впрочем, Гордей этого тоже не заметил. А вот взгляд его стал еще задумчивее. Да и я уже не злилась — столько всего произошло после…
— Значит, ты соткана из тумана, и лишь солнечный свет мешает ему завладеть твоей душой? Туманная ведьма…
Я перестала понимать его, и почему-то мне страшно было смотреть на этого мужчину. Отчего он ведет себя так странно и говорит так загадочно? Почему вроде и смотрит на меня, но как будто не видит? Что его тревожит? Может быть?..
— Ты не обязан со мной возиться. Я могу уйти прямо сейчас! — что заставило меня сказать так и вскочить с земли, сама не знаю. Только и дальше выносить такое его настроение больше не могла. Он бесил меня своей загадочностью!
Гордей оказался настолько проворным, что я и сообразить ничего не успела как оказалась прижатой им к дереву.
— И куда же ты пойдешь, глупая девчонка? А главное, что ты дальше собираешься делать?!
Его лицо было так близко от моего, что я даже толком глаз не могла разглядеть. Но кажется, они полыхали злостью. А уж как злилась я, и насколько нетерпимо покалывало пальцы, что я едва сдерживалась. С губ готово было сорваться заклинание, да такой силы, что сомневалась в его гуманности. Но от близости этого мужчины и того, как он вел себя — нарочито грубо, меня начинало лихорадить в прямом смысле слова.
«Риэтта, ты обещала! Ты должна сдержать энергию, что клокочет в тебе и только и мечтает вырваться на свободу. Ты сможешь, ты обещала…»
А когда губы Гордея прижались к моим, и по телу разлился жар, плавящий внутренности, когда руки мои сами потянулись к его шее, коснулись разгоряченной и немного влажной кожи, когда в нос ударил его запах, а язык мой переплелся с его… я не выдержала. Не смогла удержать силу, рожденную злостью и подогретую возбуждением. Медведя отбросило от меня на приличное расстояние. Я с ужасом смотрела, как он крутанулся в воздухе и упал на траву. Боже, спасибо тебе, что ты убрал деревья с его пути! Иначе, на этот раз он не отделался бы ушибом ребер.
