«Я попросил разрешения у президента Гонсальвеса уехать из Рио-Гранде в Монтевидео. Он дал мне такое разрешение», — уточняет Гарибальди. Он не дезертирует. Ему даже дают стадо быков в девятьсот голов: в Монтевидео это даст возможность жить, не зная нужды. При условии, что их удастся туда довести.
Разлив Рио-Негро, отсутствие опыта, бесчестность нанятых для этого людей приведут к тому, что стадо разбежится. Вскоре от него останется только триста голов, и Гарибальди поймет, что лучше «куереар» — убить и сохранить шкуры.
Проведя месяц в пути, Гарибальди вернулся в Монтевидео всего лишь с несколькими шкурами. Долгая война ему ничего не принесла.
Он выручил за эти шкуры несколько сот экю, которых хватило только на одежду ему и близким. Что ждет их в будущем?
«У меня была семья — и никаких средств к существованию».
Картина шестая
КРАСНАЯ РУБАШКА ИЗ МОНТЕВИДЕО
(1841–1848)
Двор с колодцем, узкая терраса, откуда виден порт; две маленькие комнаты, кухня с низким закопченным по-толком: таков дом, в котором поселился Гарибальди с Анитой и сыном Менотти, в Монтевидео, на улице дель Нортон, 14.
Скромное жилище, говорящее о бедности Гарибальди, но также о его образе жизни. Он с ранней юности привык к простоте и суровости корабельного быта, а позднее — к полному случайностей и риска существованию герильеро. Он не привык к комфорту и не стремится к нему. Когда ему приходится покинуть палубу корабля, он сталкивается с природой, такой же непокорной, как Океан.
Этим он близок массе людей, которых исход из деревень гонит в город; но даже насильственно оторванные от корней, они сохраняют психологию крестьянина. И они понимают его лучше, чем буржуазных политиков.
В каком-то смысле, если сравнивать его с Тьером, Гизо или, конечно, с Марксом, даже с Мадзини, — он кажется архаичным. Но ведь и Италия в своей глубинной сути — архаична. И «архаизм» Гарибальди, помноженный на его бразильский и уругвайский опыт, помогает ему лучше понять слабости этого общества и найти такой способ борьбы, который в этих условиях окажется самым эффективным.
Мечты Гарибальди и итальянцев из Монтевидео о будущем родины пока находят свое воплощение в нескольких политических и военных терминах: республика, независимость, объединение, восстание.
Они все еще думают, что станут той «искрой» (как говорил Мадзини), от которой вспыхнет вулкан. Когда в Монтевидео им будет нужно выбрать знамя, чтобы повести за собой итальянцев, вступивших в легион, на защиту города, они выберут черный стяг с вышитым в центре извержением Везувия: символ траура по родине-пленнице и символ революции, так как воскресение, Рисорджименто, будет подобно извержению вулкана.
